Имперский крест. Антон Грановский

здесь ее и не было.

      Отъехав от маленького аэродрома, трехосный военный «Крупп» резво покатил по широкой лесной дороге. Егор сидел в машине рядом с солдатом-шофером и рассеянно поглядывал по сторонам. Он еще не совсем освоился в шкуре бывшего шпиона-диверсанта, а теперь гауптштурмфюрера СС Георга Грофта. Агент-убийца обладал большой волей, и время от времени Егор явственно ощущал его присутствие внутри своего сознания.

      Завладев не только телом, но и памятью свого «носителя», Волчок чувствовал дискомфорт от того, что воспоминания, ставшие на время как бы его собственными, вступали в конфликт с моральной оценкой, которую давало этим воспоминаниям его настоящее «я».

      Быть Георгом Грофтом и Егором Волковым одновременно – тяжелое испытание, но Волчок был уверен, что справится.

      Как только Егор выбрался из машины, к нему тотчас подошел высокий парень в форме «лейбштандарта СС».

      – Унтерштурмфюрер Рохус Миш, – представился он, предварительно вскинув руку в нацистском приветствии.

      – Гауптштурмфюрер Георг Грофт, – ответил Егор, так же отсалютовав парню, а затем пожав его протянутую руку.

      Унтерштурмфюрер улыбнулся и приветливо проговорил:

      – Добро пожаловать в ставку, господин гауптштурмфюрер.

      – Благодарю вас.

      Егор огляделся.

      Помимо трехосных автомобилей «Krupp», здесь стояло несколько джипов «Horch» и великолепный кайзермобиль «Mercedes 770 K» темно-синего цвета, который, вне всякого сомнения, принадлежал фюреру.

      – Помочь вам донести вещи?

      – У меня всего два саквояжа.

      – Давайте я возьму один, а заодно провожу вас в корпус «бегляйткоммандо», где вы теперь будете жить.

      Егор не стал возражать.

      Держа саквояжи, они неторопливо зашагали к корпусу личной охраны.

      – Я слышал, вы служили в разведке? – вежливо поинтересовался унтерштурмфюрер.

      – Было дело, – ответил Егор, оглядывая территорию ставки цепким, спокойным взглядом.

      – Переводом послужило ранение?

      – Скорее, его последствия. Полгода назад я попал в одну неприятную заварушку. Была перестрелка. Я отправил на тот свет пару англичан, но сам получил пулю в ногу и в плечо.

      – Здорово! – отреагировал унтерштурмфюрер.

      Егор покосился на него насмешливо:

      – Здорово?

      – Я не в том смысле, что вы были ранены, – смутился парень. – А в том, что вы участвовали в реальных военных действиях против врага и уложили двоих.

      – Я бы не назвал это военными действиями, унтерштурмфюрер. Да и в том, что я попал в засаду, нет ничего почетного.

      – Как скажете, господин гауптштурмфюрер.

      – Зовите меня просто Георг. Насколько я понимаю, на территории ставки правила немного смягчены.

      – Вы правы, Георг, – кивнул Миш. – У нас тут даже вскидывать руку в приветствии не обязательно. Фюрер это не любит.

      – Спасибо, что предупредили, унтерштурмфюрер.

      – Рохус, – улыбнулся парень. – Просто Рохус.

      – Хорошо, Рохус.

      – Есть еще один нюанс, Георг. Особо приближенные к фюреру люди иногда называют