Жонглёр. Андрей Батуханов

Лёня многократно сложил визитную карточку корабельного ресторана, а развернул купюру в десять фунтов стерлингов.

      – Вы ужасный человек, Лео. Вас надо бояться, вы заставляете сомневаться в основополагающих вещах.

      – Вы явно преувеличиваете мои скромные возможности, Артур.

      – И вдобавок вы, Лео, авантюрист. Большой авантюрист. Ваш отец сильно рискует.

      – Но я же дал слово!

      – Что такое слово против натуры? Так – пустой звук.

      – Вы хотите сказать, что я обманщик, – изобразил обиду Фирсанов, надеясь этим прекратить собственную ложь и уже надоедающий разговор, больше похожий на допрос.

      – Избави бог, милый Лео! Я ни в коем случае не хотел вас обидеть! Проклятая журналистская привычка докопаться до нутра и сути. Я хотел сказать, что ваша натура, помимо вашей воли, может завести вас в такие дебри. Поверьте мне, старому кавалеристу, пожившему достаточно на свете.

      – Что же мне делать? – неискренне удивился Фирсанов.

      – Соблюдать осторожность и не стесняться обратиться ко мне. Если буду рядом – помогу.

      – Благодарю за предложение. Но надеюсь, у меня всё же есть сила воли.

      – Дай-то бог! А теперь, я на послеобеденный сон, – с очаровательной улыбкой сообщил Артур и направился к себе в каюту.

      «С завтрашнего дня он у тебя не будет сладок», – мстительно подумал Леонид. И вышел на палубу полюбоваться морем, тем более что с кораблём начала соревноваться в скорости стая дельфинов.

      После ужина он стал укладывать в голове легенду о папе-купце и возлюбленной-циркачке, насыщая её подробностями и мелочами. И почему так распорядилась его фантазия? Но ведь на самом деле, в детстве, лёжа в своей комнате, именно об этом он мечтал. Не о циркачке, а о Цирке!

      Фокусы, может быть, и убедили Артура Уинстона в прошлой цирковой версии жизни Фирсанова, но какие-то сомнения, видимо, остались. В дальнейшем он неоднократно и всегда неожиданно возвращался к этой теме, для уточнения или выяснения каких-то мелких подробностей. Всё искал, выискивал какие-то нестыковки или противоречия. Но поскольку Леонид очень удачно скомпоновал историю, то англичанин проглатывал очередной кусок и на некоторое время затихал.

      Утром следующего дня корреспондент «Дейли график» явился на занятия как на службу. Обтягивающее чёрное трико на подтяжках, чёрная майка с вырезом, в который заправлены концы обёрнутого вокруг шеи полотенца, и неизменный пробковый шлем, которому Леонид решительно воспротивился. Смит безмолвно подчинился.

      – Это слишком легко, – через сорок минут разминки сказал Смит.

      – Торопливость сгубила не один замысел с размахом, – парировал Леонид.

      После разминки Фирсанов предложил Смиту силовые упражнения. Вот тут англичанин даже вспотел. Потом, в ожидании завтрака, постоянно утирал малиновое лицо от пота и молча наблюдал, как на горизонте проплывал африканский берег.

      – Сейчас, – аппетитно обсасывая печенье, только что выуженное из чашки с кофе, сообщил Артур, – у