Сказки из Тени, или Записки Пустоты. Кирилл Борисович Килунин

же мгновенно и внезапно, как и вспыхнула. Она даже что-то хотела произнести в ответ, но именно в этот самый миг в его лицо ударил ледяной порыв совершенно черного ветра…, пропали все звуки и краски, и наступила пустота. И не было больше с ним Эльги, только гигантский черный экран наполненный пустотой, посреди которого висели пылающие красными всплесками, неоновые буквы: КОНЕЦ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

      Иван очнулся в холодном поту, и еле дождался рассвета, он выпил пять банок пива одна за другою, совершенно не чувствую вкуса. Оделся как зомби. И пытаясь заставить себя ни в коем случае не спешить, тронулся в сторону овощного рынка. Кажется, весь этот мир тронулся вместе с ним… Старики в китайских спортивных костюмах, подростки в майках и шортах, толстые грудастые бабы в цветастых сарафанах, все наперебой пытались продать свой нехитрый товарец, расхваливая прелести экологически чистого натурального продукта.

      Чахлая старушка – божий одуванчик, одетая в коричневую вязанную кофту, холщовую юбку до пят, и белый шерстяной платок стояла на том же месте, у ее ног ютился большой картофельный куль:

      – Кому капусту, свежую капусту, – вещала она.

      – А сны, бабушка. Я хотел бы купить у тебя сон. Можно даже просто половину, ту вторую, я был вчера здесь, отдам любые деньги, все, что у меня есть, у меня есть мало, но я отдам все…,– Иван упал на колени и заплакал как ребенок, навзрыд. Как, будто еще не понимая, что в этом мире всего никогда не хватит на всех, и всего за деньги не купишь.

      – Ну что ты родиночка, – старушка ласково гладила его взлохмаченные после сна волосы. – Хочешь, капустки возьми, за так. Что же вы все молодые таки горемычные, – бабка вздохнула. А Иван, поднявшись с колен, не замечая больше никого, побрел домой, сжимая в руках подаренный бабкой зеленый вилочек капусты, безнадежно пытаясь вспомнить то название города, то лабиринты улиц, которыми вела его Эльга, в его незавершенном сне, купленном наполовину…

      5

      ВОТ ТАКИЕ СТРАННЫЕ СКАЗКИ рассказывал мой учитель русского языка и литературы. Его смерть, как и жизнь не была похожа на сказку. Про его жизнь я знал меньше, чем про его смерть. Даже имя его незримо стерлось из памяти, осталось лишь прозвище, данное ему нами – такими милыми в своей непосредственности и такими жестокими детьми, КИНГ-КОНГ. Большая обезьяна… Мне было тогда всего двенадцать лет, и я мало понимал взрослые разговоры, откровенно мне было на них наплевать, но все что говорилось про КИНГ-КОНГА, было для меня вовсе не безразлично.

      – Его жизнь – череда потерь, – произносила громким шепотом учительница истории Эмма Поликарповна Друль, поправляя на своем мясистом носу узкие очки в серебристой оправе.

      – Ох, если бы не эти шрамы, – томно вздыхала наша певичка, теребя кудрявый черненый локон на своей пухлогубой, большеглазой головке, Ниночка – учитель пения. По этой красивой легкомысленной особе вздыхали все ученики старших классов нашей, довольно средней школы. Мне было всего двенадцать, и я еще так мало понимал этот мир, но чувствовал, что даже в этом мире, где все взрослые