Сказки из Тени, или Записки Пустоты. Кирилл Борисович Килунин

долго…, пока не захочется человеческой, а не ангельской еды, пока не пойдет холодный осенний дождь, способный остудить даже самые теплые отношения.

      Мы шли долго, даже не заметив, что нас уже только двое, и мы одинаково мыслим. Наверное, я понял это раньше ее, потому в ее глазах только сейчас появилось безумное удивление, легкая грусть по утраченному гордому одиночеству своей души, и испуг перед тем: что же будет теперь…, когда она утонула в моих глазах, а я в ее.

      Я попытался успокоить забившегося в ее душе пушистого беззащитного зверя, сказав, что ничего…, ничего в этом мире не изменилось.

      – Ага, – говорили ее глаза. – В этом, нет. А в моем?! Теперь, в моем мире, ТЫ.

      – Да, – отвечал я, глядя в ее глаза. А в моем мире – ТЫ…

      У нас такие разные улыбки, но суть у них была тогда одна, они в отличие от сплетающихся в единый океан глаз, словно извинялись за допущенное их хозяевами сумасшествие, будучи посланниками ослепленного разума, но нам так хотелось жить только одними чувствами, главным из которых стала – ЛЮБОВЬ…

      Наверное в самом начале мы не понимали, что любим друг друга, нас просто безостановочно тянуло быть вместе, и стало совершенно безразлично, что мы при этом делали: болтали без умолку, гуляли по улицам и отдающимся осени паркам, шуршали павшей листвой или просто – молчали… Когда я нежно, словно пригревшегося несмышленого котенка баюкал ее руку, она чаще смотрела в бескрайне ярчайшее небо, цвета вареной джинсы, провожала мечтательным взглядом стаи птиц, так же молча, спрашивая у меня, или у самого НЕБА:

      – Зачем они улетают..?

      А пока я раздумывал над ее вопросом, в котором не было места словам, она все так же молча, словно затаившись где-то между двумя мирами, бытия и небытия, разглядывала небо, изредка окунаясь в мои глаза.

      – Они голубые…

      – Что?

      – Твои глаза…

      – Ты только сейчас заметила?

      – Да…, я ведь…, – Она улыбнулась, рассмеявшись, словно раскрывшийся мак. – Раньше я думала, в них просто отражается небо…

      – В них отражаешься ты, прошептал я одними губами, но она услышала.

      – Дурачок.

      – Сам знаю, – отвечал я, – А еще я знаю, почему птицы улетают.

      – Ну и почему?

      Теперь, она сама взяла мою ладонь в свою розовую ладошку, и посмотрела в глаза. Не знаю, что было в моих, но в ее зеленых глазах резвились такие отчаянные бесенята, что я с самым разумным видом начал нести такую чушь, в которую откровенно верил (Боже, кажется, я верю в нее до сих пор…):

      – Скоро придет ЗИМА…– ее пурпурные губки сложились бантом, а я, всего лишь, трепался. – И чтобы выжить, в эту бесконечно – ледяную зиму, всему живому нужно тепло, настоящее тепло, не тот искусственный свет, что придумали мы – люди. Необходимо настоящее солнце или любовь, это почти одно и тоже. Птицы улетают к солнцу, люди то – же раньше умели летать, а теперь разучились, но они, не разучились любить, поэтому выживают в самые холодные зимы. Когда вместе, совсем не