Дорога без конца…. Тимофей Липецкий

Я даже взял с собой бутылку бренди, из тех вещей что выбросила Луиза.

      – Ладно… – нехотя согласился Мархас и уселся на могильную плиту, – Надеюсь нас не сожрут муравью и прочая живность.

      – Можешь не беспокоится. – засмеялся светловолосый, – У меня слух как у летучей мыши.

      – Даже мордой похож.

      – А вот хамить не обязательно! Я, между прочем, как ты уже понял, пользуюсь популярностью у дам, и эти дамы согласятся что с моим лицом всё в порядке. И не только с лицом.

      – Только перед дамами не зазнавайся. – криво улыбнулся наёмник. Альдеротец сплюнул.

      – Я по натуре человек скромный. Но матушка всегда говорила: если можешь о себе что доброе рассказать – говори. А хорошую историю не грех и приукрасить.

      – Да ну?..

      «Прекрасная ночь» – подумал Мархас, и молча взглянул на звезды. Тысячи сверкающих огоньков, завораживающих, далеких, в немыслимом множестве которых словно тонет растущий Марсиил. Летняя луна – так его называли. Его теплое тускло-желтое свечение проливалось на кроны деревьев, на степи, на водную гладь реки, которая мерцала золотистой рябью. Легкий ветер стих, запели сверчки. «Во истину, прекрасная ночь…» Они сидели уже пару часов. Юстиваль в одиночку осушил почти всю бутылку, а Мархас, в те редкие моменты когда ему передавали бренди делал всего один маленький глоток.

      – Эй, Мархас. – отвлёк его от размышлений Юстиваль.

      – Да?

      – Как так вышло, что ты стал наёмником?

      – Как-то само получилось… – почти незаметно улыбнулся он.

      – И как тебе? – задумчиво поднял глаза Юстиваль, – Наверное, совсем другая жизнь…

      – Другая. – кивнул Мархас, – Но это не значит, что она мне нравиться…

      – Но признай, в этом есть нечто прекрасное. Путешествовать из страны в страну, сражаться за золото и славу… Многие мечтают о таком.

      – Все не так романтично. – поморщился Мархас, – За золото и славу сражаются гладиаторы, точно зная – если одолеешь соперника тебя ждет щедрая плата и море симпатичных поклонниц. А я сражаюсь чтобы выжить, в бою, где нет ни чести, ни правил. Только грязь, кровь, и смерть.

      – Тогда… – задумался альдеротец, – Тогда зачем ты так живёшь?

      – Трудно сказать… – Мархас глубоко вздохнул, – Наверное, я просто не пробовал жить иначе. Наверное, ты даже прав. Есть что-то, что заставляет меня держать оружие, не даёт свернуть с этой дороги. Ведь я мог всё это оставить, но почему-то не сделал этого.

      – А что было раньше? Кем ты был?

      – Тебе правда интересно, или ты из вежливости спрашиваешь?

      – Было бы не интересно – не спрашивал бы. – Юстиваль нахмурился.

      – Не злись. – рассмеялся Мархас, – Я всё равно мало что помню из прошлой жизни. Если быть точным, то ничего.

      – Как так? – альдеротец всмотрелся в лунный блеск, отражающийся в тёмных глазах наёмника, – Что значит, ты не помнишь?

      – Эх… Самое далекое воспоминание – это как мне перевязывала раны девушка. Не помню, что я делал в том лесу… Это было, кажется, на востоке от Стингарда.