Дорога без конца…. Тимофей Липецкий

увидеть, что это были шелковые наряды, дорогие расшитые рубахи, цветастые, украшенные нашивками портки, модные узкие башмаки. Одним словом, дворянская одежда. Вперемешку там лежали и несколько картин, дорогущих ваз, подсвечников. Юстиваль подошел ближе, оглянул все с недоумением на лице. Дрожащей рукой он вынул из кучи нарядный берет с совиным пером.

      – Не может быть… За что?! Даже «Лесного мародёра» на улицу! Луиза! Луиза выходи!

      Окно на втором этаже распахнулось как от сквозняка. Свет исходящий изнутри преградила женская фигура с объёмной причёской, и не только ей.

      – О! Явился! – злобно пропищала она, глядя вниз, – Вы поглядите, даже цветы притащил!

      – Луиза, это тебе. – крепко сжав букет, поэтично проговорил Юстиваль, – Но ты должна мне объяснить, что тут происходит!

      – Погоди, погоди. – женщина в окне на миг скрылась, а затем вновь появилось с бадьёй на плече, – А это вот тебе. Козел несчастный!

      Поток холодной воды выплеснулся на Юстиваля, выбив из рук и шапку и букет. Кажется, в тот момент упал и его настрой. Мархас сложил руки на груди и тихо засмеялся.

      – Забирай шмотки и уматывай, чтобы от тебя здесь больше ни слуху, ни духу! Пустозвон! Индюк смердящий!

      – Луиза!

      – Топай к своей Мирабеллочке, она должно быть уже и седло, и сбрую приготовила. Проваливай! – крикнула она и громко захлопнула окна.

      – Какой ужас… – опустив голову потер лоб Юстиваль, – Но этого, наверное, стоило ожидать.

      – Седло и сбрую? – ехидным тоном переспросил Мархас, подойдя ближе, – Похоже некоторые вещи лучше додумать самому…

      – Смейся, смейся. – он упер руки в бока, – Только мы с Мирабеллой в скачках учувствовали, а когда я с лошади свалился она меня перевязала. Ещё и сказала, что я отличный наездник и она заметила, что я поддавался.

      – А ты поддавался?

      – Нет, я правда старался выиграть. Но ведь так даже лучше вышло, правда? Ну хватит болтать. Помоги мне собрать вещи, и мы пойдем.

      ***

      От восточных ворот города они прошли на север, по заросшей тропинке сквозь рощу. Юстиваль хорошо знал эту дорогу, шел уверенно, не опасаясь нападения волков или кого похуже. Поднявшись на небольшой холм, они оказались на возвышенности у побережья Ветрегула. Здесь стояла одинокая, старая могила, обильно поросшая полынью и анисом.

      – Мы на месте. – объявил Юстиваль, – Тут я провел девять или десять свиданий. Временами даже сидел и пил тут один, когда часто бывал в Дентрасе.

      – «Здесь спит вечным сном Роделус ван Калдвилль, поэт и мизантроп из Гвиррена.» – прочитал вслух Мархас надпись на надгробии, разобрав ее, не смотря на ночной мрак, – Годы стёрлись. Мы пришли помянуть никому неизвестного поэта? Или будем грабить мертвеца?

      – Нет там никого, и не было, когда я сюда впервые пришёл. – объяснил светловолосый и подойдя к могиле вцепился руками в выпирающую из земли каменную крышку, – Помоги, Мархас.

      Вместе они отодвинули тяжёлую каменную плиту в сторону, открыв облагороженный тканями саркофаг, в котором лежало несколько вещей.

      – Зато, –