Запретный плод. Юлия Лавряшина

кончиться только браком, которого Ольга не хотела. А он не хотел по-другому… Скольких еще она должна оттолкнуть? Ради чего? Чтобы снова поникнуть в своем одиночестве?

      «Но как я разденусь при нем? – вдруг охватила ее паника. – Он ведь девочек двадцатилетних привык видеть…»

      – Макс, отвезите меня домой. Ко мне домой.

      – Нет.

      Ее поразило это «нет», она не ожидала отказа. Секунду назад Ольге казалось, что все зависит лишь от ее желания или нежелания. Ей моделировать это будущее… Но, оказывается, Макс имел о нем свое, не менее четкое представление, окончательно оформившееся за время пути. Запершись в ее маленькой машине, они оба, не отдавая себе отчета, раздували разгоревшуюся теперь в его теле страсть. Ольга боялась даже думать, что и в душе тоже. Последнее страшнее, от этого не отделаешься, просто переспав.

      «Да нет, не может этого быть, – попыталась она успокоить себя. – Мы ведь только встретились, какой-то час прошел… Как в нас все могло разрастись настолько?!»

      Выкрикнула в отчаянии:

      – Вы что, не поняли? Я не пойду к вам, Макс!

      Он уже остановил машину возле небольшого теремка, раскрашенного в яркие цвета – теплый привет из сказочного детства! Вот какой у него дом. Совсем рядом был, действительно не больше минуты прошло… В ней еще все бурлило и кипело, хотя Ольга пыталась это скрыть. И которым не могла насладиться…

      «Вот черт! Как же мне это нравится». Ей захотелось просто закрыть глаза, превратиться в слепоглухонемое существо, живущее одними ощущениями. Уже надумалась и наговорилась за столько лет…

      Повернув к ней побледневшее лицо (даже губы внезапно выцвели), Макс произнес почти шепотом:

      – Оля, если вы скажете, что я вам противен, я…

      – Нет! – вырвалось у нее. – Не противны, Макс, нет. Это совсем не то. Вы не о том говорите! Думаете…

      – У вас есть кто-то другой?

      «Он ведь уже спрашивал… Не поверил? Что же, еще и убеждать его в своей совершенной ненужности? – затосковала она. – Никто не позарился. Ни мужа, ни любовника. Хотя, может, это как раз и охладит его: мужчины ведь охотятся за тем, что принадлежит другому. Я хочу, чтобы он отступился?»

      Проверяя не столько Макса, сколько саму себя, она выдавила:

      – Нет. Сейчас – нет.

      – Тогда – что? – Умоляющий голос, несчастные глаза – как им не поверить?

      – Вы и сами все знаете!

      Она еще пыталась быть резкой, чтобы самой себе не позволить прижать его голову, стиснуть так, чтоб он вскрикнул от боли, а потом пожалеть, заласкать до одурения. Самой одуреть от нежности…

      – Что именно я должен знать?

      – Что пропасть не перемахнешь только потому, что этого хочется.

      – Нет никакой пропасти, – поразив ее, сказал Макс и как-то устало потер лицо, будто пытался проснуться. – Вы сами ее придумываете. Мы только что и смеялись вместе, и разговаривали, и… Разве вы реально ощущали эту пропасть? Почему же она должна возникнуть во