Запретный плод. Юлия Лавряшина

бы ни было партнеров за жизнь, все они похожи, как братья. В чем же заключается хваленый опыт? Разнообразия никакого. С тем же успехом можно было оставаться однолюбом.

      – Ты – интересный человек, – сказала она искренне.

      Пальцы сейчас сломаются – зачем же так?

      – Но это ничего не меняет?

      – А что это может изменить? Солнечное затмение случается редко…

      Макс опять вскинул голову:

      – Для тебя это было затмением?

      – Ну… – Ольга так и не нашлась что сказать.

      – А для меня – озарением.

      Откинув голову, она открыто рассмеялась:

      – Давай не будем разыгрывать сцену из спектакля! Мне театра за глаза хватает.

      – Я ничего не разыгрывал.

      – Не хочешь же ты сказать…

      – Да, – быстро ответил он и встал, вынудив ее попятиться.

      Ольга вдруг ощутила, как неловки стали ее движения, как неуклюже отступила она назад, наткнулась на одно из его изваяний – такую же тяжеловесную женщину. Оглянулась на нее и ужаснулась: «Я – такая?!» Почему же он, такой стремительный и легкий, такой полный кипения жизни, не отпускает ее, не стремится избавиться побыстрее, что было бы понятнее?! Зачем сжимает ее пальцы своими длинными, сильными?

      – Надо было сказать тебе сразу… – Макс задержал дыхание, будто изнутри его кольнула боль. – Когда я только увидел тебя на сцене… От тебя исходило что-то, я не знаю… Биотоки? Я оцепенел просто… Никогда так на меня женщина не действовала. Ты произносила какие-то фразы, не помню – какие, а у меня по голове мурашки наслаждения – россыпью… Даже от стука твоих каблуков. От любого движения. Я в машине сейчас почти ничего не соображал, оцепенел, как кролик. Наверное, и отвечал невпопад? Только и прислушивался к собственным ощущениям. Я никогда такого не испытывал, даже ничего похожего! Все эти дни после спектакля я так мечтал о том, чтобы прикоснуться к тебе, что если бы ты ударила меня сегодня на тренировке – это уже было бы счастьем… Я чуть не прыгал от радости, когда тот урод ушел! Я ведь просто обалдел, когда увидел тебя в клубе. Я знал, конечно, что мы живем в одном городе, но мне казалось невозможным пересечься с твоей орбитой.

      Она рукой зажала ему рот:

      – Перестань! Ты хоть знаешь, сколько мне лет?!

      Но тело уже впитало его слова, снова сделалось гибким и пластичным. Разве он вообще был – этот момент неуклюжести? Разве Ольга Корнилова вообще может быть такой? «Надеюсь, он не заметил этого», – подумалось с опаской. Ни одному мужчине не хотелось бы ей показать себя такой…

      Поцеловав прижавшуюся к его губам ладонь, Макс, осторожно взявшись за запястье, опустил ее руку.

      – Какая разница, сколько лет человеку, если только он один тебе и нужен во всем мире? У меня никаких комплексов по этому поводу. А тебе есть дело до того, что подумает какой-нибудь дурак или полная идиотка?

      – Мне есть дело до того, как это все ощущаю я сама…

      – А ты…

      – А мне неловко с тобой, – она заставила себя признаться в этом быстро, пока не раздумала.

      Он