Открытие природы: Путешествия Александра фон Гумбольдта. Андреа Вульф

власти должно оставаться как можно меньше полномочий. И столицу они предпочитали маленькую – город республиканцев посреди колосящихся полей{563}.

      Хотя победу одержали взгляды Джорджа Вашингтона и на бумаге столица выглядела могучей, ко времени появления там Гумбольдта летом 1804 г. построено было еще совсем мало. В Вашингтоне было всего-навсего 4500 жителей, как в Йене, когда Гумбольдт познакомился там с Гёте, и он был совсем не той столицей могучих Соединенных Штатов, каким его воображали иностранцы. Дороги находились в ужасном состоянии, были так густо усеяны камнями и пнями, что на них регулярно переворачивались конные повозки{564}. Рыжая грязь облепляла колеса и оси, как смола, смелые пешеходы по колено тонули в глубоких лужах.

      Когда Джефферсон въехал в Белый дом после инаугурации в марте 1801 г., резиденция еще строилась{565}. Через три года, к приезду Гумбольдта, мало что изменилось. В будущем президентском саду стояли навесы строителей, под ногами хлюпала грязь. Территорию президентской резиденции отделял от соседних полей гнилой забор, на котором прачка Джефферсона вывешивала на всеобщее обозрение президентское белье{566}. Внутри Белого дома дело обстояло не лучше, так как многие комнаты были обставлены еще только частично. Как сообщает один из гостей, Джефферсон занимал только один угол дома, все остальное пребывало «в грязном запустении»{567}.

      Джефферсону было все равно. С первого же дня исполнения президентских обязанностей он принялся срывать со своей роли мистический флер, отказывал своей неоперившейся администрации в строгом протоколе и церемониальной пышности, ведя себя почти как простой фермер{568}. Он не признавал пиров и вместо них приглашал своих гостей на скромные ужины за круглым столом, чтобы избежать даже подобия иерархии и чинопочитания. Джефферсон намеренно соблюдал скромность в одежде, так что многие обращали внимание на его затрапезный вид. Его домашние туфли были так стоптаны, что торчали наружу пальцы, камзол был «истерт до дыр», даже белье было несвежим{569}. По замечанию одного английского дипломата, он смахивал на «коренастого крестьянина»{570}; именно такой образ Джефферсон и стремился пропагандировать.

      Вашингтон во время посещения США Гумбольдтом

      Себя он считал прежде всего фермером и садовником и только во вторую очередь политиком. «Никакое дело так меня не радует, как возделывание земли», – говорил он{571}. В Вашингтоне он будет ежедневно выезжать в близлежащие пригороды, чтобы увильнуть от скуки правительственной корреспонденции и заседаний. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в Монтичелло. Под конец своего второго президентского срока он утверждал, что «ни один узник, освобожденный от цепей, не чувствовал такого облегчения, как я, когда сбросил кандалы власти»{572}. Президент Соединенных Штатов

563

Friis 1959, p. 171.

564

Young 1966, p. 44.

565

Белый дом еще назывался «Домом президента». Впервые название «Белый дом» зафиксировано в 1811 г. См.: Wulf 2011, p. 125.

566

Уильям Мьюр Уайтхилл в 1803 г., см.: Froncek 1977, p. 85.

567

Томас Мур в 1804 г., см.: Norton 1976, p. 211.

568

Wulf 2011, p. 145ff.

569

William Plumer, 10 November 1804, 29 July 1805, Plumer 1923, p. 193, 333.

570

Сэр Августус Джон Фостер в 1805–1807 гг., см.: Foster 1954, p. 10.

571

Jefferson to Charles Willson Peale, 20 August 1811, TJ Papers RS, vol. 4, p. 93.

572

Jefferson to Pierre-Samuel Dupont de Nemours, 2 March 1809, Jefferson 1944, p. 394.