Дарующий звезды. Джоджо Мойес

себя здесь чужой. Впрочем, положа руку на сердце, Марджери и сама была несколько странной.

      Когда они проехали еще с полмили, Изабелла неожиданно оглянулась.

      – Просто Иззи, – сказала она.

      – Иззи?

      – Это мое имя. Люди, которые мне нравятся, зовут меня именно так. – И, не дав Элис переварить услышанное, Изабелла продолжила: – А улыбалась я… потому что это было впервые.

      Элис напряженно наклонилась вперед, боясь пропустить хотя бы слово. Изабелла говорила едва слышно.

      – Что именно было впервые? Поездка верхом по горам?

      – Нет. – Иззи слегка выпрямилась в седле. – Я впервые пришла в школу, где никто не смеялся над моей ногой.

* * *

      – Думаешь, она вернется?

      Марджери с Элис сидели на верхней ступеньке крыльца, отмахиваясь от мух и глядя, как волны тепла поднимаются от раскаленной дороги. Лошади уже были вымыты и теперь паслись в загоне, а две молодые женщины потягивали кофе и разминали затекшие конечности, пытаясь собраться с силами, чтобы занести выданные и полученные назад книги в гроссбух.

      – Трудно сказать. Сдается мне, что ей не слишком понравилось.

      Элис пришлось согласиться, что Марджери, возможно, права. Элис лениво наблюдала, как собака с высунутым от жары языком с трудом тащится по дороге и устало ложится в тени бревенчатого магазина.

      – В отличие от тебя.

      – Меня? – Элис удивленно подняла глаза.

      – Ты похожа на заключенного, которого по утрам выпускают из тюрьмы. – Марджери отхлебнула кофе и бросила взгляд на дорогу. – Мне даже иногда начинает казаться, что ты любишь эти горы так же сильно, как я.

      Элис ковырнула пяткой камешек:

      – Думаю, они мне нравятся больше всего на свете. Ведь только здесь я чувствую себя такой, какая я есть.

      Марджери заговорщицки улыбнулась напарнице:

      – Это именно то, чего большинство людей не видят. Они заперты в каменных мешках городов, в крохотных коробках домов, среди шума и дыма. А здесь ты можешь дышать полной грудью. И не слышишь бесконечных разговоров мегаполиса. И никто, кроме Господа, на тебя не смотрит. Только ты, и деревья, и птицы, и река, и небо, и свобода… Находиться в горах полезно для души.

      Заключенный, выпущенный из тюрьмы. Иногда у Элис возникало ощущение, будто Марджери знает гораздо больше о ее жизни в доме Ван Кливов, чем кажется. От этих мыслей Элис оторвал пронзительный автомобильный гудок. К библиотеке направлялся «форд» мистера Ван Клива с Беннеттом за рулем. Беннетт резко затормозил, напугав собаку, которая, поджав хвост, тотчас же рванула прочь. Он помахал Элис рукой. На его лице играла широкая бесхитростная улыбка. Элис, не удержавшись, улыбнулась в ответ: он был таким красивым, совсем как киноактер на пачке сигарет.

      – Элис! – воскликнул Беннетт и, заметив Марджери, добавил: – Мисс О’Хара.

      – Мистер Ван Клив, – ответила Марджери.

      – Приехал забрать тебя домой. Я вот тут подумал, мы вполне можем устроить пикник, о котором