Клише. Полина Александровна Раевская

да, она застыла, лицо стало мёртвено бледным, губы задрожали, а глаза загорелись, как огоньки, выдавая её агонию.

      –Зачем ты так? Тебе от этого легче? Если да, то я стерплю…– тихо произносит, выбивая у меня почву из-под ног своей откровенностью.

      –А если нет?

      –Тогда уходи. Уходи и продолжай жить так, как ты жил все эти годы, – бросает, задыхаясь от слёз.

      –И это всё? Всё, что ты хотела мне сказать? – разозлился я, сам не понимая, чего жду от неё.

      –Нет. Но если для тебя то, что мы пережили – ничего не изменило, то что толку? Что изменится, если я скажу, что люблю тебя больше жизни? Что не было ни дня, чтобы я не думала о тебе, чтобы не сожалела, чтобы не молила Бога о твоём прощении? Что изменится?

      Я промолчал. Она же усмехнулась, не замечая текущих по щекам слёз.

      –Верно, ничего. Мои слова ведь для тебя ничего не значат. А ты дал мне шанс хоть как-то доказать их на деле? Ты дал мне хоть единую возможность? Ты же живьем меня закопал и все эти годы спокойно смотрел, как я подыхаю без тебя. Но стоило только мне попробовать жить, как ты тут же зашевелился, как у тебя взыграло! А что я такого сделала? Что опять я сделала не так? Нашла мужика? А ты хотел, чтобы я всю жизнь смотрела на вас с Алисой и сходила с ума от ревности и боли? Этого ты хотел? Так я смотрела! Пять лет смотрела и лезла на стены! Пять лет! Тебе мало, Олег? По-твоему, я недостаточно наказана?

      Я не мог ответить, в горле встал ком, в груди пекло, я задыхался от рвущих меня на части эмоций. Развернувшись, направился к двери, не в силах смотреть в её потухшие глаза, не в силах слушать всё это… Но она не позволила сбежать.

      –Олег,– раздался её дрожащий, отчаянный голосок, когда я взялся за ручку. -Пожалуйста… Не поступай так снова. Я тебя прошу! Пожалуйста, Олеж… Дай нам шанс. Я не могу без тебя, – разрыдалась она, а у меня внутри всё перевернулось.

      Боже! Что я творю? Что пытаюсь доказать и кому? Какая уже к чёрту разница, с кем она спала, сколько врала или изменяла? Я ведь люблю её! Пусть не моя больше, пусть неверная, пусть лгунья, шлюха – да кто угодно, а я все равно люблю. Люблю, несмотря ни на что! Так какого же…? Главное ведь, что живая, а остальное… Да к херам это остальное! Она мне нужна, ибо я тоже…

      Я тоже не могу без неё!

      С этими мыслями медленно отпускаю ручку и повернувшись, встречаюсь с отчаянным взглядом, от которого так невыносимо становится, что не выдерживаю, отвожу свой.

      Янка судорожно втягивает воздух, замирает, а я не знаю, что сказать. Да и надо ли что-то говорить?

      Смотрю на неё такую… родную, такую любимую, единственную на свете и понимаю, что хочу видеть её счастливой. Хочу, чтобы вульгарно хохотала на всю Ивановскую, как только она умеет, хочу, чтобы выдавала какие-нибудь милейшие глупости в своем стиле, спорила со мной, бесконечно писала свои дурацкие смс-ки, слала провокационные фото, ругалась из-за работы, стонала на весь дом… Хочу, чтобы мы вместе воспитывали нашего сына, делили радость и горе, взлёты и падения. Хочу, чтобы мы просто жили. И если для этого надо отринуть гордость, самолюбие и принципы, что же, значит так и поступим, ибо жизнь