Звезды в кармане. Олег Кулагин

затылок и на всякий случай еще раз нажал углубление «мыльницы». Откуда-то из пустоты свалилось ведро с картофельными очистками. Следом – с истошным воем, насмерть перепуганная кошка Дуська.

      Лубенчиков хлопнул себя по лбу:

      – Проклятый склероз! Вчера целый вечер экспериментировал, да так и забыл её там! Кис-кис-кис!

      Бедное животное со всех лап рвануло прочь из гостиной.

      На её счастье, глухие стоны, донёсшиеся откуда-то со стороны шкафа, отвлекли внимание Лубенчикова. Васька прислушался и радостно поинтересовался:

      – Дима, это ты?

      Шкаф загудел и затрясся от отборных многоэтажных выражений. Мы с Лубенчиковым распахнули дверцы и тщательно изучили содержимое. Однако среди висевшей внутри одежды не было ни малейших признаков Капустина.

      – Да где ж ты? – недоуменно нахмурился Васька.

      В ответ громыхнул новый поток ругательств. Мы наконец-то сообразили. С огромным трудом выдвинули нижний, предназначенный для постельного белья ящик и Васька восхитился:

      – Какая экономная упаковка!

      Сжатый в эмбриональной позе – голова между ног – Дима свирепо заскрежетал зубами, пытаясь самостоятельно выбраться из ящика. Однако затекшие конечности плохо его слушались и Лубенчиков торопливо помог другу обрести вертикальное положение.

      – Ну ты и гад! – процедил Димыч, переводя дух.

      – Какая черная неблагодарность! – искренне изумился Васька и вовремя пригнулся – кулак Капустина просвистел в миллиметре от его уха.

      – А если б эта твоя хреновина вообще меня на атомы распылила? Я ведь не шкаф, понимаешь?! Я – человек!

      – И это звучит гордо, – с безопасного расстояния согласился Лубенчиков, – Да не горячись так! Я ведь сначала на кошке проверил.

      – На кошке? А если она через пару дней сдохнет?!

      – Сдохнет – значит больная была… – не слишком уверенно пожал плечами Васька и, натолкнувшись на мой осуждающий взгляд, испуганно прикусил губу: «А если и вправду сдохнет?»

      – Кис-кис-кис! – Лубенчиков выскочил из гостиной.

      Димыч тяжело опустился на диван. Судя по лицу, к нему уже возвращалась способность здраво рассуждать. Мы переглянулись и я заметил:

      – А ведь Васька прав. Одна эта коробочка стоит намного больше двух штук баксов.

      Капустин поднял на меня лихорадочно блеснувшие глаза:

      – Какие там штуки, Лёха! Дело пахнет миллионами!

      «Ого! Он что, тоже заразился?»

      Печальный Лубенчиков вернулся в гостиную, разводя руками:

      – Нигде её нету. И главное молчит, стерва, не отзывается. Кис-кис – и ни гу-гу!

      – Неудивительно, – сухо заметил Дима, – Я б на её месте тоже… Дай-ка сюда коробочку!

      – Это еще зачем? – опасливо попятился Васька.

      – Да вот, хочу проверить: поместишься ты в тот ящик… или придется малость укоротить.

      Я кашлянул, кусая губы.

      – Честное слово, Дима, это ведь не специально получилось, – защищался Лубенчиков, – Наверно штуковина сама управляет оптимальным