Мария – королева интриг. Жюльетта Бенцони

широко раскрыв глаза, после чего рассмеялась:

      – И этот безбожник отправился просить заступничества у Богоматери! Вот уж чего я никак не ожидала! Да и заступничества – от кого?

      – А вы как думаете?

      Мария перестала смеяться:

      – От меня, не так ли? Он бежит от меня, как и все остальные, словно я зачумленная? О! Это гадко… Недостойно!

      Слезы брызнули из ее глаз, но она сердито смахнула их тыльной стороной ладони, затем, резко повернувшись, вернулась к своему письменному прибору, разорвав уже написанное письмо, и, продолжая говорить, села писать другое.

      – Вы поедете туда, Мальвиль! В конце концов, у алтарей Льесса нередко молились королевы, и, раз уж господину де Шеврезу вздумалось просить о заступничестве, почему бы и мне не сделать то же самое?

      – Вы тоже хотите туда ехать, мадам?

      – Нет, вы отвезете от моего имени дар и возложите его на алтарь Пресвятой Девы, чтобы она сжалилась надо мною. Мне нездоровится, но поскольку до меня дошел слух об отъезде мсье де Шевреза, вы передадите ему записку… если вдруг встретите его.

      – Разумеется, я его встречу!

      – Разумеется… Элен! Принесите мою красную шкатулку!

      Во всем, что касалось драгоценностей, герцогиня любила порядок и точность. Свои украшения она хранила в небольших шкатулках, цвет которых соответствовал камням, которые в них находились. Из красной шкатулки она достала крупный крест с рубинами, бриллиантами и жемчугом, принадлежавший некогда Леоноре Галигай, завернула его в белый шелковый платок, предварительно приложившись к нему губами, положила крест в футляр из серой замши и протянула Габриэлю:

      – Вы возложите его от моего имени к ногам Девы Марии, моей Пресвятой и Премилостивой покровительницы, присоединив к тому мои самые страстные молитвы. Было бы замечательно, однако…

      – …чтобы я выбрал для этого момент, когда господин де Шеврез подойдет к тому же алтарю?

      Синие глаза засияли, и Мария одарила дворянина своей самой прекрасной улыбкой:

      – Я никогда не смогу отблагодарить моего покойного супруга за то, что он привел вас ко мне, Мальвиль! Вы всегда понимаете меня с полуслова! Поторопитесь же! Нынче время дорого, как никогда!

      Это и без того было очевидно. Габриэль поспешил в свою квартиру, где застал своего лакея Пона жарящим в камине сосиски.

      – Я же запретил тебе здесь стряпать, тебе всего лишь нужно спуститься в общую кухню.

      – Они не умеют так приготовить, как я, – отозвался слуга. – Я привык добавлять майоран: правда, вкусно пахнет?

      Мальвиль согласился, но велел слуге приготовить его вещи для короткой поездки. Он сменил бархатный камзол на серый замшевый с высокими набедренниками, взял длинную и надежную рапиру, проверил пистолеты и содержимое своего кошелька, которое показалось ему удовлетворительным. Герцогиня (как, впрочем, и ее покойный супруг!) была щедра, и ее люди никогда не испытывали нужды в деньгах.

      – Еду ли я с господином шевалье? –