Брачный сезон. Пелам Вудхаус

сначала пришлось его уговаривать. Вот, вот, вспомнил! – обрадованно воскликнул Китекэт. – Я ему сказал: «Лезь в воду», – а он не лезет, и тогда я сказал, что, если он не полезет, я дам ему бутылкой по башке. Ну, он и залез.

      – Значит, бутылка все еще была при вас?

      – Эта уже другая, из «Маяка».

      – Итак, Гасси залез в воду.

      – Да.

      – Удивительно, как его не задержала полиция.

      – Почему же не задержала. Задержала. Явился полицейский и сцапал его, и сегодня утром в полицейском суде на Бошер-стрит ему припаяли четырнадцать суток без права замены штрафом.

      Тут открылась дверь, в комнату ворвался Сэм Голдуин и бросился мне на грудь, будто мы с ним – возлюбленная пара и не виделись целую вечность.

      Следом за ним шествовал Дживс с подносом, на котором высился стакан с его бронебойным эликсиром.

      Глава 4

      Когда я прыщавым юнцом, на тринадцатом году, отбывал срок в «Малверн-Хаусе», частной школе достопочтенного Обри Апджона, помню, как сей достопочтенный Обри Апджон хвалил покойного сэра Филипа Сиднея[4] за то, что тот, будучи ранен в какой-то там битве, когда товарищ протянул ему стаканчик горячительного, отказался в пользу раненого соседа, чья нужда, по его прикидке, была горше, чем его. «Этот же дух самоотречения, – говорил достопочтенный Обри, – я хотел бы видеть в вас, мальчики, – особенно в тебе, Вустер, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не сидел разинув рот, как идиот! Захлопни рот, мой мальчик, и сядь ровнее».

      Ну, так вот. Будь он сейчас среди нас, он бы мог всласть налюбоваться этим духом. Моим первым побуждением было рвануться наперерез, схватить стакан и осушить одним глотком, потому что мне срочно потребовалось подкрепиться. Но я удержался. Даже в трудную минуту я сумел понять, что нужда Китекэта горше моей. Я остановился, мелко дрожа весь с головы до пят, питье досталось Китекэту, он его влил себе в глотку, впал в конвульсии, как человек, пораженный молнией, – Дживсовы эликсиры всегда оказывают такое действие, – но потом он выдохнул: «Ха!» – и на глазах у всех ожил.

      А я провел по лбу дрожащей рукой.

      – Дживс!

      – Сэр?

      – Знаете, что случилось?

      – Нет, сэр.

      – Гасси Финк-Ноттл угодил в кутузку.

      – В самом деле, сэр?

      Я провел по лбу второй дрожащей рукой, кровяное давление у меня резко подскочило. Мне бы, конечно, давно уже пора привыкнуть к тому, что никакое, даже самое потрясающее известие не заставит Дживса подпрыгнуть и выкатить глаза.

      Но эта его манера на все отвечать: «В самом деле, сэр?» – вызывает у меня ярость Вустеров.

      – Не говорите, пожалуйста, «В самом деле, сэр?». Повторяю: застигнутый в пять часов утра за купанием в фонтане на Трафальгарской площади, Огастус Финк-Ноттл был задержан полицией и посажен на четырнадцать суток. А ему надо сегодня вечером быть в «Деверил-Холле».

      Китекэт, опять было смеживший веки, на минуту открыл глаза.

      – Знаешь что? – проговорил он. – По-моему, он там не будет.

      И снова смежил. А я по третьему разу отер взмокший лоб.

      – Вы

4

Аллюзия на стихотворную драму Р. Браунинга «Проходит Пиппа» (1841)