Под крылом доктора Фрейда. Ирина Степановская

отстань! Мне сегодня не до нежностей. Из меня просто искры летят, так я зла!

      – Ну вот и не надо злиться, дорогая! Скушай лучше конфетку! Или вот яблочко!

      – Ничего не хочу! – Она закрыла коробку, чтобы не смотреть на конфеты. – Представляешь, я с этим типом ехала сегодня в автобусе. Ты, наверное, видел.

      – Не только видел, но и ревновал. – Володя решил налить себе чаю.

      – Так не к чему было! – Альфия вдруг поймала себя на том, что как будто оправдывается. – Ну, пошутила с ним немного, в таком стиле, как я люблю.

      – Он не скончался на месте от твоих шуток?

      – Даже не подумал! Ну, подпустила я немного этакой сладкой жути, пококетничала минуток пять. Вот и все! Но я никак не ожидала, что Саня присватает этого хирурга ко мне в отделение!

      – Подумай сама, к кому же еще наш дорогой Александр Борисович мог направить на учебу молодого специалиста, как не к тебе – нашей единственной умнице и красавице. – Володя говорил, а сам нежными, сильными движениями массировал ей шею. – Но все-таки я не понял, что же такого этот парень сделал?

      – Он меня не послушал!

      – Да как он смел?!

      Альфия жалобно добавила:

      – Он гнет свою линию.

      – В чем?

      – Считает, что у девчонки Полежаевой какая-то хирургическая патология.

      – Алечка, хочешь, я убью этого придурка?

      – Уймись, Володя! – Альфие все-таки было не до шуток. – Ты сегодня приторен, как эти дурацкие конфеты. – Она резко встала и одернула платье. – Мне пора! Пойду, начищу ему все-таки нюх!

      Она направилась к выходу, но вдруг остановилась, обернулась и посмотрела Картошке прямо в глаза:

      – На душе как-то неспокойно, Володя! Не понимаю даже, в чем дело. Будто что-то отвратительное должно случиться.

      Бурыкин спросил уже серьезно:

      – Но ты посмотрела эту больную?

      – Конечно.

      – И ничего не нашла?

      – Абсолютно. Но все равно у меня какое-то тягостное предчувствие, от которого невозможно избавиться…

      – Тогда, может, четверть таблеточки? У меня есть французские, – предложил Владимир Михайлович.

      – А чем собираешься потчевать?

      Альфия взяла с его ладони кусочек блестящей облатки с крошечной таблеткой, желтевшей в воздушном гнезде. Перевернула и прочитала название на обратной стороне.

      – Ну уж нет. Лучше обыкновенного пустырника тресну. – Она задумалась, и в памяти ее всплыло нахальное, как ей показалось, лицо непрошеного новичка. – Каков все-таки гусь! Журнал «Психиатрия» ему, видите ли, старье!

      – Да плюнь ты на него! – Картошка убрал таблетку назад и смачно прихлебнул чай. – Помается он у тебя месяца три, а потом или сам смоется куда-нибудь, или попросишь Саню его забрать от тебя.

      – У меня такое ощущение, что это все как-то не к добру! – Альфия задумалась. – Кстати, а сколько сейчас времени?

      Картошка посмотрел на свои дорогие наручные часы.

      – Почти четыре.

      – Надеюсь, наш больничный хирург никуда