Под крылом доктора Фрейда. Ирина Степановская

«его», а «ее». Посмотрит твою жену заведующая семнадцатым отделением Альфия Ахадовна Левашова.

      Альфия

      Кабинет Альфии казался эталоном минимализма шестидесятых.

      «Это от бедности или от особенности вкуса?» – спросил себя Дима, когда Альфия пригласила его сесть.

      Широкое окно, тоже с решеткой, было раскрыто. При каждом дуновении ветерка металлические спиральки с крошечными колокольчиками, привешенные к люстре, издавали мелодичный звон. На журнальном столике (лакированная панель с тонкими ножками) стоял наготове электрический чайник. Дорогой письменный прибор, явно чей-то подарок, соседствовал на письменном столе с круглым аквариумом.

      – Просторный у вас кабинет.

      Дима не сразу решил, куда ему сесть. Синие рыбки, услышав чужой голос, сбились в аквариуме стайкой возле камней, и Сурин устроился подальше – в низкое кресло. Альфия стояла возле окна – поливала из стеклянного кувшина цветы. На окне, за накрахмаленной тюлевой занавеской, цвели голубые и лиловые фуксии. Дима раньше понятия не имел, что эти цветы – напыщенные бочонки среди седых небритых листьев – так называются. Однако у него было хорошее зрение: из каждого горшка торчала цветная этикетка на палочке из цветочного магазина.

      Альфия все молчала, и он не знал, как себя вести.

      – У вас тут как дома.

      Альфия поставила на место кувшин, прошла и села за свой рабочий стол. Рыбки выплыли из-за камня и стали тыкаться носами в стекло в ожидании обеда.

      – Когда я была студенткой, у нашего профессора психиатрии был похожий кабинет. В нем проходили заседания научного кружка.

      – А в хирургическом центре, где я раньше работал, такой уютный кабинет был разве что у заведующего патологоанатомическим отделением.

      Альфия неопределенно хмыкнула.

      – Знаете, а я ведь почувствовал, что главный врач меня направит именно к вам.

      Какую глупость он сморозил, не подумав! Получилось, что он с ней заигрывает.

      Альфия нахмурилась.

      «Сколько же ей лет? – подумал Дима. – Наверное, больше тридцати. Лет тридцать пять – тридцать шесть. И хотя лицо гладкое, без морщин, выражение не девичье – серьезное».

      – Ну ладно, мальчик. Все-таки расскажи, что ты знаешь о психиатрии? – Альфия еще не выработала о Диме собственного мнения, но раз судьба свела их вновь, почему бы ей опять не пококетничать? У нее с утра было хорошее настроение.

      – О психиатрии? – Дима решил не кривить душой. – Почти ничего. Кроме того, что это сложная, непонятная, малоизученная специальность.

      Альфия удивленно приподняла брови.

      – Ничего не знаешь? Как же это так? Чтобы попасть сюда на работу, нужно выдержать непростой конкурс.

      – Дуракам везет, – отозвался Дима. – Вот такое странное произошло стечение обстоятельств. Но главный врач сказал, что вы меня всему научите…

      – Чему это «всему»? – ухмыльнулась Альфия.

      Дима посмотрел на нее, немного покраснел и промямлил:

      – Психиатрии.

      – А-а!