Седьмой дневник. Игорь Губерман

моём друге – в оде на его семидесятилетие:

      Когда-то Сандрик был доцентом,

      он юных дурней обучал,

      и в том, что мыслит он с акцентом,

      его никто не уличал.

      С тех пор, как вылез из пелёнок

      и сразу стал на баб глядеть,

      мечтали сотни сандрильонок

      таким Сандрилой завладеть.

      Но посреди любовной хляби

      Сандрила видел свой билет:

      пристал в метро однажды к бабе

      и с нею счастлив много лет.

      Ещё добавлю между строчек:

      блюдя супружеский обет,

      зачал он двух отличных дочек

      и нынче стал безумный дед.

      Владея даром вмиг понять,

      где что прогнулось и помялось,

      умел Сандрила починять

      и то, что даже не ломалось.

      Весьма надёжный друг Сандрила:

      на виражах судьбы злодейской

      он – как железные перила

      на скользкой лестнице житейской.

      Ему светили все дороги,

      но был неслышный Божий глас,

      и вдруг Сандрила сделал ноги

      и оказался среди нас.

      Хотя не ходит в синагогу,

      но с Богом он интимно дружит:

      Сандрила тем и служит Богу,

      что вообще нигде не служит.

      И не стремится никуда,

      одной идеей крепко связан:

      «Господь позвал меня сюда —

      Он и кормить меня обязан».

      Бог понял мысли глубину

      и принял это испытание:

      Он через Любочку-жену

      послал Сандриле пропитание.

      А Сандрик вызвал счастья стон,

      поплывший как-то над державой,

      когда собрал машину он

      из ничего и гайки ржавой.

      Одну черту его не скрою,

      и знает каждый, кто знаком:

      он мудр настолько, что порою

      глядится полным мудаком.

      Кто прибегал к его советам —

      их у Сандрилы полон рот, —

      прекрасно знают, что при этом

      всё обстоит наоборот.

      Вкуси от мудрости, приятель,

      однако сам не будь лопух,

      так через Сандрика Создатель

      в нас развивает ум и дух.

      Любых поступков одобритель,

      ума немыслимый запас,

      Сандрила – наш путеводитель,

      а также атлас и компас.

      И, не бросая слов на ветер,

      сегодня мне сказать пора,

      что не случайно так он светел:

      он тайный праведник. Ура!

      А начало дружбы с Ициком Авербухом вспоминается легко: двадцать два года назад он встречал нашу семью в Вене, он тогда работал в Сохнуте. Я запомнил эту встречу навсегда. Мы стояли тесно сбившейся, усталой и слегка растерянной группой: только что удалилась большая толпа наших самолётных попутчиков – они летели в Америку. К нам подошёл невысокий быстроглазый человек,