Седьмой дневник. Игорь Губерман

      Ода спинному хребту

      Всех наших бед и радостей источник,

      всех органов лихой руководитель —

      таинственный и сложный позвоночник,

      спинного мозга верный охранитель.

      Он правит нашей хваткой деловой

      и мудростью, прославленной в веках,

      мы думаем отнюдь не головой,

      а мозгом, затаённым в позвонках.

      И знали уже древние народы:

      какие ни случатся воспаления,

      все боли наши, хвори и невзгоды

      зависят от спинного управления.

      И если человек – подлец и склочник

      и пакости творить ему с руки —

      виновен в этом тоже позвоночник,

      шестой и двадцать третий позвонки.

      И скрягу если мучают запоры,

      он тужится, не спит и одинок,

      здесь только об одном возможны споры —

      какой затронут порчей позвонок.

      Мужчина средних лет в любой момент

      готов улечься с женщиной, ликуя,

      а если бедолага импотент —

      ослабли позвонки в районе хуя.

      А пятый позвонок – совсем особый,

      загадка его тайною покрыта,

      рождает он порывы тёмной злобы

      у тёмного душой антисемита.

      Один лишь позвоночник виноват,

      что бьёт жену подвыпивший мужчина,

      и даже если кто мудаковат —

      сокрыта в позвонках тому причина.

      Но что бы ни случилось с человеками,

      какие хвори тело ни гнетут,

      убогими и хмурыми калеками

      они к Борису Шильману идут.

      От Бори выходя, они смеются,

      уху едят на травке у реки,

      и так, не зная удержу, ебутся,

      что видно, как окрепли позвонки.

      Хребту спинному оду посвящая,

      сказать хочу я с искренним волнением:

      живи, Борис, и дальше, восхищая

      весь мир своим целительным умением!

      А про Витю Браиловского и его жену Иру я уже писал неоднократно. Дружба наша скреплена тюремным испытанием, хотя в местах сидели мы разных: Витя – в тюрьме столичной, в Бутырской, а я – в Загорске и Волоколамске. «Видишь, – сказал мне как-то Витя снисходительно, – тебя в Москве даже сидеть не пустили!» Так что и стихи я им пишу, сдобренные по возможности любимыми словами из уголовной фени. Подруга вора, например, – маруха, у Вити это слово очень нежно и ласкательно звучит, когда мы говорим об Ире. По этому пути пошёл, естественно, и я, когда случился Ирин юбилей:

      Мужика к высотам духа

      кто весь век ведёт?

      Маруха.

      Если в горле стало сухо,

      кто стакан нальёт?

      Маруха.

      Твёрже стали, мягче пуха

      в нашей жизни кто?

      Маруха.

      Если всё темно и глухо,

      кто утешит нас?

      Маруха.

      Если вдруг повалит пруха,

      кто разделит фарт?

      Маруха.

      Кто назойливо, как муха,

      мысли нам жужжит?

      Маруха.

      Кто, хотя у мужа брюхо,

      ценит