Желание #5. Марина Эльденберт

которых не знаешь. Взрослые игры. Потому что проиграешь наверняка.

      – Отпусти меня.

      – Уже передумала?

      Отодвинуть Ника никак не получается, и повернуть голову тоже. С ужасом понимаю, что наваждение, от которого я страдала несколько лет, никуда не делось. И вместо того, чтобы вырываться, мне хочется… дразнить его. Снова и снова. Податься назад и потереться о пах ягодицами, чтобы… Чтобы – что?

      Черт, о чем я вообще думаю?!

      Я дергаюсь, стараясь вывернуться из захвата, но Никита неожиданно первым отпускает меня и делает шаг назад.

      – Ты для меня староват, – замечаю я.

      Вид у Омельчина более чем скептический. Я бы сказала, скучающий.

      Зато у меня сейчас будто жидкий огонь бежит по венам.

      Ладно, 1:1.

      – У тебя осталось три минуты, чтобы собраться, Елизавета. Самолет ждать не будет. И я тоже.

      – Так не жди, – замечаю я. – Я все равно никуда не полечу. Можешь передать Александру Федоровичу, что я к ним не вернусь.

      По крайней мере, сейчас.

      Никита припечатывает меня суровым взглядом и направляется к лифту. Но уже ударив по кнопке, заявляет:

      – Если я сейчас уйду, можешь на меня не рассчитывать.

      – Даже не собиралась, – отвечаю. – Ты еще ни разу не вел себя как тот, на кого можно рассчитывать.

      Вот теперь в серых глаза вспыхивает ярость, но я, прежде чем он успевает ответить, хлопаю дверью.

      Это, кажется, 2:1.

      Но меня по-прежнему трясет.

      Меня потряхивает, как будто пробежала марафон. Или, скорее, прыгнула со скалы. Скалы под названием «Омельчин».

      – Не пригласила? – интересуется подруга, прогоняя мой ступор. Она успела помыть посуду и уткнуться в телефон, но при моем появлении на кухне отложила его в сторону.

      – Вот еще, – мотаю я головой и объясняю: – Хотел вернуть меня в семейное гнездо.

      – Домой? – Катя выглядит разочарованной. –  Я вообще-то подумала, что он за тобой.

      – В смысле?

      – Ну то… Что вы вместе.

      Если есть что-то способное удивить меня больше, чем прижимающий меня к стене Омельчин, то вот это оно.

      – Нет! Точно нет. Мы же брат и сестра. Вроде как.

      – Вроде как, ага, – смеется Катька. – У вас разные биологические родители, и вы даже не росли вместе.

      – Это все равно тянет на извращение.

      Сексуальное такое извращение.

      – Да брось, он тебе всегда нравился.

      – Как брат, – поправляю я. – Он мне нравился как брат.

      – Ясно, – кивает подруга и снова печатает сообщение, на минуточку теряя ко мне интерес. – Тогда где ты собираешься жить?

      – Вообще-то, у тебя. Как и договаривались.

      Катя столько раз звала меня к себе, что я уже сбилась со счета. Родители Емцевой полтора года назад умотали в Испанию, оставив двухкомнатную квартиру в распоряжение дочери. Она постоянно жаловалась, что ей очень скучно, и говорила, как бы было круто, если я поселюсь у нее, хотя бы пока толком не устроюсь и не найду жилье.

      Но сейчас подруга