Газават. Лидия Чарская

мюрид, быстро спешивается и подходит к имаму. Джемалэддин знает его. Это – Гассан, вновь посвященный в мюриды. Еще недавно повелитель отправил его в Сурхаеву башню в подмогу остальным. Из груди Гассана сочится кровь. Он ранен в плечо, и рука его безжизненно болтается вдоль стана.

      – Великий имам, – говорит он глухим голосом, – клянусь кораном, мы, твои верные слуги, храбро бились, отстаивая башню. Но к урусам подходили все новые и новые воины, их было много, как звезд на небе… а нас, твоих верных мюридов, лишь горсть; они все перебиты гяурами, лишь я один успел прорваться сюда, чтобы возвестить тебе горе: башня взята.

      – Проклятие гяурам! – грозно пронесся над толпою мощный голос имама. – Гнев Аллаха тяготеет над нами! Заслуженная кара постигла нас… Где Самит? Исполнил ли ты повеление и найдены ли преступившие законы веры?

      В одну минуту из толпы вынырнул Самит.

      – Один преступник найден, повелитель, и ждет приговора! – произнес он, почтительно склонясь пред имамом.

      Толпа расступилась, и Джемалэддин увидел связанного по рукам человека, выступившего вперед, с трудом волочащего скованные ноги. О бок с ним шел палач в черной тряпке в виде чалмы, обматывающей папаху, и с обнаженной секирой в руке.

      Мирза[60] имама обратился с речью к народу, в которой пояснил вину подсудимого: он не молился Аллаху, не совершал обязательных омовений, не исполнял всех правил поста и молитвы, которые предписаны учением тариката. Самит все это узнал точно, и виновный даже не оспаривает своей вины.

      – Что заслужил виновный? – раздался среди гробового молчания голос Шамиля.

      – Смерти! – раздался дружный ответ.

      – Смерти! – громче других кричали мюриды.

      – Смерти! – в тон им вторили старейшины. Приговоренный стоял бледный как мертвец, и губы его чуть слышно шептали:

      – Аман! Аман![61]

      – Для грешников, не исполняющих законов веры, нет пощады, – грозно прогремел голос Шамиля. – Ин-шаллах,[62] – и он сделал знак палачу.

      Тот взмахнул кинжалом, и обезглавленный мюрид упал к ногам своего убийцы.

      – Именем Аллаха, исполнено! – как один человек, произнесли все.

      Из мечети выбежали муталимы и, покрыв обезглавленное тело, скрылись с ним из виду, чтобы сжечь мертвеца на костре.

      Теперь, когда кара постигла виновного, победа над гяурами была обеспечена и народ мог спокойно разойтись по домам.

      Последней с площади скрылась маленькая фигурка. По лицу Джемалэддина катились слезы, в то время как он торопливо пробирался к сералю по улицам аула.

      Его сердце сжималось жалостью к казненному, и впечатлительную детскую душу грызла тоска.

      Глава 8

      Осада длится. Под кровом восточной ночи

      С той минуты, как Фатима Хазбулат заметила появление русских на высотах, прошло более двух месяцев. Успешно добивались своей цели русские войска. Осадные работы были окончены. Оставалось приступить к штурму. За эти два

60

Секретарь.

61

Пощады! Пощады!

62

Быть по сему.