По дорогам Империи. Катэр Вэй

прошлой жизни Взрывника гоняли по полигону, не жалея, и мальчишка выглядел вполне прокачанно для своего возраста.

      «Ну, ничего, были бы кости, а мышцу нагоним и мясо нарастим. Сил вот только чуть наберусь и займусь я тобой, Калин», – чуть улыбнулся, радуясь новому телу, новой жизни… почти забытым ощущениям.

      Стараясь изо всех сил, Взрывник полностью сел, сам, без подушек, свесив ноги с лежанки. В голове зашумело, белые круги поплыли в глазах, и сильно захотелось пить…

      – Ой! – взвизгнула одна из сестренок. – Да что ж ты!

      Всплеск воды, грохот табурета, и тут же тело его подхватили в четыре руки, ойкая и приговаривая, что он бестолочь, и вставать нельзя, и мамка заругает. Его снова уложили в постель.

      – Пить, – прохрипел он слипшимся горлом.

* * *

      Калин сидел на деревянном крылечке, греясь под лучами вечернего солнца. Две недели прошло с тех пор, как он очнулся, а тумана все нет. Воняющего химией, того самого, который предшествует переносу в его прошлый мир. Неужели там стряслась беда? Не мог отец обмануть, он обещал вернуть его, перебросив обратно. Видимо, что-то с аппаратурой случилось; нужно просто подождать, папа найдет способ забрать его назад, домой…

      – Эй, Калин! Ты жив, придурок?! – насмешливый звонкий голос раздался из-за частокола, и над заостренными деревянными пиками показалась вихрастая голова белобрысого мальчишки.

      Взрывник всматривался в веснушчатое лицо голубоглазого паренька, но память Калина молчала. Кто он? Вот, черт!

      Тот, долго не раздумывая и не дожидаясь приглашения, перемахнул через двухметровую изгородь и, отряхнув широкие штаны, подвязанные куском веревки, уверенно направился к крыльцу.

      – У-у-у-у, ну ты и страшный стал, как в тех сказах про черные времена, – приветственно хлопнув Взрывника по плечу, мальчишка плюхнул свой зад рядом, на ту же ступеньку, и, опершись сомкнутыми в замок руками на свои колени, уставился взглядом себе под ноги. Вздохнул. – Я… я думал, все…

      Уголки губ медленно расползлись в улыбке, и тут же повеселев, белобрысый добавил:

      – Но ты живуч, как глот.

      – Г-л-о-т? – медленно проговаривая каждую букву, переспросил Взрывник.

      – Ну, да, эти бесовские выкормыши пустошей. Ты чего, Калин?

      Взрывник виновато пожал плечами и приложил руку к своей голове:

      – Не помню. Я теперь много чего не помню.

      – Как это? Ага, еще скажи, что и меня не помнишь, – не поверив, усмехнулся паренек.

      Взрывник еще раз внимательно всмотрелся в черты лица и, не дождавшись никаких былых воспоминаний, отрицательно покачал головой.

      – Во-о-о, трепло! Ага, бреши да не забрехивай!

      – Ничего он не брешет, – раздался из недр дома голос одной из сестер. – Он себя-то не помнит, не то, что тебя, – Анята вышла на порог и строго посмотрела на мальчишек.

      – Как это?

      – А вот так. Боги отняли память в обмен на жизнь, – объяснила девочка с серьезным видом.

      – Ого… Так ты чего, с Богами виделся, что ли? И как они? Вправду такие, как нарисованы в Храме?

      – Не знаю, я не помню.

      – Митек,