.

недоим перекрыть? – возмутился Взрывник.

      – Чем он будет его перекрывать, если все пять деревень с недосдачей третий год?

      – Ну, сбережения там какие, деньги, ценности. Не нищий же он, в конце концов, должны же быть запасы на черный день?

      – Ну, не знаю, Калин, может, и перекроет. Человек он умный, считать умеет получше меня, думаю, понимает причину и выгоду в происходящем. Авось и минует нас смерть, как знать.

      – Может, не ждать чуда, а сходить, поговорить с ним?

      – С кем? – усмехнулся дед. – С князем-то? Да нема его уже как третий месяц, видать, снова по Пустошам лазает, артефакты долбаные ищет.

      – Понятно. Археолог чертов, – разочарованно буркнул мальчик.

      – Как ты сказал? Кто?

      – Ученые это такие, которые ищут и изучают всякие древности.

      – Кхм, значит, охотники Пустошей – это археологи чертовы?

      – Да нет, деда, – звонко рассмеялся мальчишка, – просто археологи. Второе слово – это я так, со зла добавил.

      – Сквернословим, значит? – сощурил дед глаза, глядя на внука, и лучики морщинок залегли еще глубже.

      – Ну, это не сильно плохое слово…

      – Ну-ну, ты мне еще расскажи, кто такие черти.

      – Ну, мало ли, а вдруг вы тут не знаете, кто это.

      Дед рассмеялся, даже угрюмо сидевший Юр немного улыбнулся, но в глазах его грусть так и осталась.

      – Ну, что, сынок, давай обряд проведем? Уж очень хочется еще раз на это чудо посмотреть.

      Юр степенно поднялся с табурета, подошел к отцу, поклонился в пояс, выпрямившись, глянул на сына. Тот лихо соскочил со своего места и повторил церемонию, поклонившись деду, а потом и отцу. Великого ума тут не нужно, чтобы понять, чего от него требуется. Юр вынул кривой широкий нож с затейливой, непонятной вязью на лезвии, и чиркнул им себе по левой ладони.

      – Запомни, сын, эти слова – отдаю добровольно, – и, взяв окровавленной левой рукой рукоять, полоснул лезвием по левой же ладони сына, вложил ему в руку измазанный клинок. – Теперь он твой. Владей.

      Струйка крови побежала по лезвию, и вязь полыхнула огненным свечением, заворожив своей красотой. Калин обомлел, а старшие мужи уже видели эту картину и с благоговением наблюдали вновь. Дед любовался, наслаждаясь зрелищем. Несколько мгновений, и все исчезло, словно и не было ничего. Мальчик аккуратно провел пальцем по надписи, погладил сталь клинка.

      – Теперь ты – мой, – тихо сказал он ножу. – Ты голоден, я чувствую. Отец, почему ты его не кормил?

      Мужчины серьезно переглянулись.

      – Сынок, я не воин, живем мы мирно, а просто так убивать нельзя. Мне нечем было его кормить.

      – А охота? Охота – тоже ведь хорошо. Он так давно не пил крови, что даже сивучу облезлому будет рад.

      – Ну, так тому и быть, как домой вернемся, укажу тебе сивуча – лови и корми свой нож.

      – А поймаешь ли? – с хитринкой в глазах спросил дед.

      – Поймаю!

      Глава 4

      После судьбоносной беседы прошел почти месяц. Лют старался как можно больше времени провести с семьей. Боги даровали ему двух сыновей,