Рождественский экспресс. Дэвид Болдаччи

сэр, – сказал Кристобаль.

      Они с Томом обменялись рукопожатием.

      – Рад знакомству, – поздоровался журналист, стараясь игнорировать хруст своих зубов.

      – Значит, решено, – сказал Макс. – Элеонора все обдумает, а мы соберемся и выпьем в восемь. А сейчас мне надо пойти покурить, пока у меня не началась гипервентиляция, – он стал озадаченно оглядываться.

      – Туда, – указал Том. – Через два вагона, пройдете ресторан, далее в вагон-люкс и вниз по лестнице, потом направо – и увидите дверь с надписью: «Место для курения».

      – Благодарю, Том, вы просто золото. Знаю, у нас все получится – это знак. Хиромант сказала мне, что произойдет что-то хорошее. Она говорила про случайную встречу. И вот, смотрите. Да, день удался.

      Он сунул в рот сигарету и поспешил прочь.

      – Ваша зажигалка в правом кармане пиджака, сэр! – крикнул ему вслед Кристобаль.

      Макс помахал рукой; Кристобаль вернулся в свое купе-офис. И Элеонора с Томом остались вдвоем.

      Несколько мгновений они стояли, не встречаясь друг с другом взглядами.

      – Не могу поверить, что это происходит на самом деле, – наконец вымолвила Элеонора. – Что в поезде оказался именно ты.

      Она закрыла глаза и медленно покачала головой.

      – Ну, я тоже застигнут врасплох, – сказал Том и добавил: – Ты замечательно выглядишь, Элли.

      Насколько ему было известно, он был единственным, кто называл ее так. Она не возражала, а Том обожал.

      Глаза Элеоноры открылись и сфокусировались на нем.

      – Не буду ходить вокруг да около: Макс – чрезвычайно одаренный режиссер, но порой ему приходят в голову странные идеи, которые просто не работают. И я уверена, что данная – из их числа.

      – Эй, я случайно наткнулся на этого энтузиаста. Я не хочу заставлять тебя заниматься тем, что не нравится, и, говоря откровенно, еще не обдумал все как следует.

      – Значит, я могу передать Максу, что ты не заинтересован?

      – Если ты этого хочешь, Элли, то я не против.

      Она внимательно оглядела его, и Том ощутил, как съеживается под ее взглядом.

      – Именно этого я и хочу.

      Она зашла в свое купе и закрыла дверь.

      Лэнгдон остался стоять, как статуэтка – обожженная в печи, готовая к грунтовке и росписи. Даже «шшш, жжж, ссс-бум-бах» поезда не могли расшевелить застывшего в неколебимом отчаянии человека. Он задавался вопросом, не поздно ли еще получить обратно деньги за билет на том основании, что стал живым трупом.

      Глава 8

      Том доплелся до своего купе и рухнул на раскладную кровать. Элеонора едет этим поездом? Не может такого быть. Он никогда не представлял себе, что путешествие к самопознанию окажется совместным с тем единственным человеком на земле, чье исчезновение из его жизни и побудило предпринять эту чертову поездку, во-первых! И тем не менее… кто был виновен в ее исчезновении? Он ведь так и не попросил ее остаться, верно?

      Сидя на кровати и уставившись в заоконный мрак, Лэнгдон внезапно обнаружил себя не в поезде, едущем в Чикаго, – он находился в Тель-Авиве. Они предпочли этот