Алая Завеса. Первый лик смерти. Роман Александрович Покровский

и холодно же тут, – проговорил он, оценив неприветливое помещение.

      – Холод – это не самое страшное, что можно ощутить здесь, – зловеще ответил Сорвенгер, что Юлиан решил воспринять как шутку.

      В три яруса слева и справа располагались с три десятка тёмных тюремных камер, большая часть которых была занята преступниками, как правило, весьма опасными. В такое место не засаживают рядовых воришек и мошенников. Это место для убийц. Поэтому около половины здесь смертники.

      – Замок камеры взорван, – начал отчёт по случившемуся Сорвенгер, но Ривальда его перебила.

      – У него же не могло быть с собой пиротехники? Якоб, скажи мне, что не могло.

      – Исключено, – уверенно сказал Сорвенгер. – Не могло быть и отмычек. А магия здесь тоже не действует.

      – Но тогда как? – не унималась Ривальда. – Как это могло случиться, Якоб?

      – Мы лицезреем то, что лицезреем, – ответил вместо него Карниган. – Если Иллиций смог это сделать, то был способ. Сейчас главное не понять, как он это сделал. А попытаться его найти.

      – Мы сразу же отправили отряд на его поиски, – сказал Сорвенгер. – Ещё ранним утром. Пока они прочёсывают город и окрестности, и, если он здесь, то будет обязательно найден.

      – Обязательно? – возразила Скуэйн. – Он и отсюда сбежать не мог, поэтому нельзя ни о чём говорить наверняка.

      Неожиданно в разговор вмешался Юлиан:

      – А он не мог что-нибудь пронести внутри себя?

      Карниган и Сорвенгер с удивлением на него посмотрели:

      – Мальчик, мне кажется, что ты говоришь чушь, – сказал коллега-присяжный.

      – Во всяком случае, он пытается, – ответила Скуэйн. – Вы не пробовали опросить других заключённых?

      – Пробовали. Никто ничего не знает. Кто-то говорит, что спал, а кто-то элементарно не помнит, – продолжил отчёт Сорвенгер.

      – Он самый великий из нас! – воскликнул какой-то старый заключённый вдалеке.

      – Он самый жалкий даже среди вас! – возразила Ривальда.

      – Не трать время на них, – парировал Сорвенгер. – Я обещаю тебе, мы найдём его. И тогда вы сможете осудить его согласно закону. И приписать ещё побег.

      – Память-то ему хотя бы стёрли? – поинтересовалась Ривальда.

      – Насколько я знаю, да, – ответил Люций Карниган. – Это даст нам преимущество.

      – Если только он не украл свои воспоминания обратно из Купола Забвения, – предостерёг работников Департамента Сорвенгер.

      – Для этого ему пришлось бы проникнуть ещё и в Департамент, – сказал Карниган. – Не много ли это для столь жалкого преступника?

      – Для него слишком много уже того, что он получил, – ответила обоим Ривальда. – Если в ближайшие два дня он не будет пойман, я отправлюсь на его поиски сама. И накажу так, как хочу я.

      – Ривальда, – обратился к ней Сорвенгер. – Я хочу знать, что всё хорошо. Скажи мне, что с тобой всё хорошо, и ты не наделаешь глупостей.

      – Со мной всё хорошо, – с тоном, наполненным недовольства, ответила Ривальда.

      – Я