Причалы любви. Книга вторая. Вячеслав Викторович Сукачев

в столицах, принято говорить: дискомфортным человеком?

      – Это я ради тебя, Славочка, стараюсь, ты должен оценить.

      – Ценю!

      Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Борис:

      – Извините, у вас секреты?

      – Секреты, – быстро ответила Светлана, – потерпи еще немного.

      – Хорошо, – замялся Борис, – но там мама одна накрывает на стол…

      – Вот и помоги ей, будь хоть раз умницей.

      Дверь закрылась.

      – Я знаю, ты его не любишь, – усмехнулся Вячеслав, – и все-таки можно бы чуточку вежливее со старшим братом.

      – Слава, не ссорься со мной! – нахмурилась Светлана. – Я веду себя с ним так, как нахожу нужным… Так вот, милый доктор, давай по существу. Тебе надо запомнить вот что: нынче у нас в доме не принято говорить о медицине вообще и о работе – в частности. Нынче у нас в доме не принято упоминать имя Бородулькина и всю его научно-госпитальную деятельность. Кстати, ты знаешь о том, что Борис защищает кандидатскую диссертацию под покровительством профессора Бородулькина.

      – Да…

      – Об этом тоже не следует говорить.

      – Хорошо…

      – А тему его диссертации ты знаешь?

      – Нет.

      – Ладно, об этом он сам тебе расскажет… На следующей неделе он переедет от нас на улицу Серышева, займет большую генеральскую квартиру, через месяц защитит кандидатскую, получит капитанские погоны и будет по утрам отдавать честь полковнику Бородулькину… Хотя честь, как мне кажется, он ему уже отдал…

      – Ты не одобряешь его выбор? – удивленно пожал плечами Слава.

      – Я не помню полного названия его диссертации, – медленно, с нажимом проговорила Светлана, – но оканчивается она вот так: в полевых условиях, приравненных к боевым.

      – Ну и что?

      – А ты не понимаешь? – усмехнулась Светлана. – Где это он, в каких полевых условиях материал для диссертации добывал?

      – Молодежь, вас ждут, – на этот раз в комнату заглянул Сергей Сергеевич. – Посекретничать вы еще успеете, так что будьте добры пройти к столу.

      – Смотри, – шепнула Светлана, когда они уже выходили из комнаты, – не сболтни лишнего – весь вечер будет испорчен.

      – Понятно, – так же тихо ответил Вячеслав, хотя он ровным счетом ничего не понимал. Он знал, что когда-то, очень давно, у отца с Бородулькиным была какая-то размолвка, но из-за чего она случилась и к чему привела – понятия не имел, так как дома на эту тему не принято было говорить. Между тем он видел в семейном альбоме фронтовые фотографии, на которых были засняты два еще совсем молоденьких майора, стоявших в обнимку на фоне палатки с красным крестом. Майорами были отец и Бородулькин. А на одной, большой фотографии, наклеенной на картон, фотограф запечатлел почти весь госпитальный медперсонал, и два майора сидели в самом центре, строго глядя в объектив, а где-то в третьем ряду, крайняя слева, едва видна круглолицая девушка с короткой стрижкой. Эта девушка станет впоследствии его, Славика, матерью. И Славику всегда было немного странно, что вот они – один из