Отсчёт пошел!. Игорь Федоров

крыс уже убил? – крикнул я.

      – Тебе нужны их трупы? – донеслось из темноты.

      – Да нет, не очень.

      – А живые?

      – Тем более.

      – Вот и мне без надобности.

      Из темноты вылетел оселок, я ловко перехватил его на лету.

      – Я их отпугиваю.

      Мысли, как надоедливый рой пчел, накинулись на меня. Каждый ли день встречаются Подвальные, учитывая, что раньше я о них ничего не слышал? О Домовых – да, о Подвальных нет вообще никакой информации. Даже Википедия молчит.

      – А тебе там комфортно? Может принести что-нибудь? Одеяло, плед? У меня есть. А может телевизор поставить? Скучно же.

      Из темноты раздался голос, будто терпеливо объясняющий неразумному ребенку:

      – У меня всего ровно столько, сколько нужно. Вашего ничего не надо. Пропадаете сами, так меня не тащите с собой в пропасть.

      – В какую еще пропасть? – удивился я.

      – В пропасть пустоты.

      Явно он знает больше, чем объем нашего дома и отпугивания крыс, подумал я.

      – Пояснить можешь?

      Подвальный вышел на свет.

      – Помнишь, как ухаживал за женой?

      – Ну…, – начал было я, но он перебил.

      – Вспомни, что говорил ей, какие комплименты выдумывал, что из всех ухажеров она выбрала тебя. Каждое твое слово в предложении было как жемчужина в бесценном ожерелье. Заслушаешься! А сейчас?

      – А что сейчас? – но было уже все понятно.

      – А сейчас из красноречивого оратора ты превратился в пустозвона. Говоришь много, но твоя речь не ярче осколков стекла в ночное время. Тебя слушают так же равнодушно, как шум холодильника, а не прислушиваются, как к прекрасной мелодии. Твоя речь пуста, а пуста она у пустого человека.

      Так как мне нечего было сказать, настолько его слова оглушили меня, он закончил:

      – Бывай, командир. Без обид.

      Послышался шорох, звякнула одна из банок, стало тихо.

      – Ну что? Что? – набросилась на меня жена, как только я вошел в дом.

      – Да ничего, – пробормотал я.

      – Ну, как это, ничего? – не унималась она.

      Почему-то захотелось побыть одному, что раньше за мной не замечалось.

      – Кто это там такой был? Я поняла, что «подвальный», но…

      – Ты можешь хоть немного помолчать? – устало попросил я.

      – Это я-то помолчать?

      Никогда еще жена не была такой удивленной.

      С того дня, как говорит супруга, меня будто подменили. Да я и сам это чувствовал. Стал чаще уходить в лес, особенно вечером, чтобы просто посидеть на каком-нибудь пне и послушать пение птиц и шум ветра в ветвях сосен. И если раньше я не затыкался, особенно подвыпивший, то теперь мне тошно стало болтать без передыху и тем более – нести какую-нибудь околесицу. В гости ходить стал реже, вначале больше слушал, потом и слушать перестал. Где что продается, кто кому морду набил, извините – осточертело. К нам тоже соседи перестали заглядывать после того, как я решил процитировать Бродского. Телевизор хотел