Внеплановая командировка. владимир мищенко

. И вспомнил я, В который раз, Но это был другой рассказ. Здесь было все жестоко. Плету из слов я кружева, К савану тянется рука Прикрыть товарища тогда, Закрывшего меня от пулемета. Начну рассказ.

      Я только пододвинул к себе тарелку с биточками, как два длинных занудных звонка отвлекли меня от такой приятной процедуры, как заслуженный обед. Так звонить может или нахал, но учитывая мою должность в этой воинской части, навряд ли, или посыльный. Что, собственно, тоже не лучший вариант. Посыльный.

      – Товарищ старший лейтенант, товарищ капитан прислал меня к вам передать, что комбриг сказал вам прибыть к нему сразу после обеда.

      – Так я после обеда все равно пришел бы.

      – И я так ему сказал, но он говорит, что вы можете в штаб не зайти.

      – И то верно. Понял. Спасибо. А что случилось?

      – Понятия не имею.

      – Ладно. Давай.

      Аппетит почему-то пропал. Где-то я проштрафился, и меня вызывают на ковер. А кому это понравится. Тем более начнутся упреки типа: тебе только присвоили старшего лейтенанта, а ты…. Дома уже не сиделось, поэтому просто попил кофе, и пошел к дежурному.

      – Серж, что случилось? – обратился я к помощнику оперативного дежурного. – К чему хоть готовиться? Что-нибудь в казармах?

      – Нет, вроде бы. Может, это из-за груза, который сегодня прибыл. Особисты с утра суетятся.

      – А я-то причем?

      – А я откуда знаю. Вон командир идет, у него и спрашивай.

      Я оглянулся и увидел входящего в штаб командира нашей бригады.

      – Смирно! – крикнул помдеж.

      – Вольно. А, Щетинин, пошли ко мне в кабинет.

      Если предполагался “пистон“, то кричать уже начал бы. В назидание присутствующим. А так говорит спокойно. Это уже успокаивает.

      – Так, старший лейтенант,– проговорил комбриг, заходя в кабинет. Я, как и положено по военному этикету, остался стоять невдалеке от двери.– Щетинин, ты уже ездил в командировку во Вьетнам. Съездил успешно. Молодец. Но так сложилась ситуация, что уже завтра надо отправить борт с грузом, а послать некого. Ты оказался крайним. Я помню, что у тебя маленький ребенок, но не грудной. Правильно?

      – Так точно, товарищ полковник. Скоро два года.

      – Вот. Верно. А у Пономарева, твоего дружка, еще грудной. (Р.S.: ст. лейтенант Пономарев через полтора года поехал в командировку в Афганистан, и там в первый же день подорвался со всем экипажем БМД на мине. Все погибли. Осталась жена и двух годовалый ребенок.). Короче, готовься. Завтра в девять тридцать шасси должны быть уже в воздухе. Все загрузят без тебя. Твоя задача – оформить командировочный, забрать документы на груз у зам. по вооружению и не опоздать на борт. Понял?

      – Так точно, товарищ полковник.

      – Хорошо. Иди. Да, жене скажешь, что едешь, как обычно в Средне – Белую.

      – Товарищ полковник, а по времени это на сколько?

      – Доставишь. Там его проверят. Дадут заключение, и привезешь его.

      – Ё-ё, так его ж могут испытывать месяц.

      – Нет. Максимум неделя. Это приказ из Генштаба.

      – И то хорошо. Разрешите идти?

      – Иди.

      – Есть.

      Неделя там плюс дорога. Отлично. Летать я люблю. Тем более питаться приходится в летной столовой и на халяву по летным талонам. Экономия денег опять же. А здесь недавно на прииск в магазин завозили японский автомат – проигрыватель на пять пластинок. Денег не хватило, а так бы купил.

      Пришел домой. Жена стирает. Ребенок один играет в комнате.

      – Командир вызывал. Завтра с утра в Средне – Белую улетаю деньков на десять. Примерно.

      – Ты ж недавно был в командировке?!

      – Я сам что ли напросился! Сама же видела, что посыльный приходил.

      – Вечно у тебя. Другие офицеры постоять за себя могут. А тебя вечно куда-нибудь посылают. Все дырки затыкают. Вот посмотри, твоего друга Игоря посылают куда – нибудь? Нет. А Пономарев?

      – Так у него же грудной ребенок. Вот вместо него и посылают меня. Мне так сам командир сказал.

      – Да что ты врешь! Пономарев – артиллерист, а ты? Что ты все врешь! Сплошное вранье. Не умение постоять за себя даже в элементарном. Ну, что за наказание такое.

      Я понял, что ловить здесь больше нечего. А что будет дальше, я уже знал. Не говоря ни слова, я повернулся и пошел на кухню.

      – Я с тобой, кажется, разговариваю! Ты куда пошел? Вернись!

      Она говорила еще что-то, но я уже не слушал. Я переключил себя на “автопилот“, и ее нотации и упреки шли простым звуковым фоном, не проникая под мою подкорку. Хотя под корку они потихоньку проникали, потому что вскоре на душе стало так противно и тошно, что захотелось выпить. Я понимаю некоторых офицеров, которые, живя здесь, спились, и от них уехали жены. Я своей такого повода не дам: я слишком себя люблю, чтобы так относиться к своему здоровью. Я лучше схожу на тренировку по каратэ к солдатам. Там хоть толк есть и забываешься о том, что тебя ждет дома.

      В