Красная Элла. Татьяна Лотос

и староста группы, также был взят курс на индивидуальные занятия. Идея с треском провалилась, тому подтверждение – Зияд, второй месяц упрямо долбивший: «Мой баба жибет Либане». Зияд, между прочим, самый усидчивый мальчик из всех наших друзей-палестинцев. И он мечтает выучить русский язык!

      Воспоминания о Зияде и его мучениях с изучением русского испортили мне настроение. «Стыдно, красная Элла, – сказала я себе, – человек хочет выучить язык великого Ленина, а ты не можешь помочь ему в этом, на уроках тебе, видите ли, ску-у-учно… А сегодня на занятии даже украдкой зевнула раза два. Заметил ли Зияд…

      Не выспалась? Признаться, да. Не выспалась. Из-за джинсов. Вернее, из-за Кристофа. А точнее, из-за двух этих факторов, напрочь отбивших мой сон в прошедшую ночь. Думала о том, как буду в новеньких джинсиках выглядеть перед Кристофом».

      Хотя еще недавно такие душевные терзания я не могла себе представить! Ведь бегала от Кристофа как черт от ладана. Напомню еще раз – от самого красивого венгра в венгерской делегации. Именно так, без всякого сомнения, охарактеризовала Кристофа моя приятельница Лариса Караваева, переводчица с финского, едва я обмолвилась ей о своих зарождающихся чувствах к мадьяру с берегов Дуная. Стоит об этом рассказать поподробнее. Будет не скучно. Это точно.

      Все началось серым ноябрьским деньком, не предвещавшим ничего экстраординарного. Я в мрачном расположении духа ехала в полупустом автобусе. От станции метро до нашего вуза десять остановок. Времени достаточно, чтобы поразмыслить над ситуацией с «Платиновым камертоном» – Всесоюзным музыкальным конкурсом молодых исполнителей эстрадной песни (язык сломаешь, пока выговоришь), организатором которого выступила всесоюзная молодежная газета.

      Сказано же, беда – коль сапоги начнет тачать пирожник, а пироги печь – сапожник. Журналистам «молодежки» лучше бы живописать о конкурсе, но никак его не организовывать. Времени до начала объявленного срока масштабного мероприятия оставалось в обрез, а неразберихи и организационных проколов на конкурсе – выше крыши.

      В качестве экстренной помощи в оргкомитет «Платинового камертона» призвали слушателей группы журналистов нашего Партийного вуза. И вот мы (шестнадцать человек!) вторую неделю торчим в гостинице, где разместился оргкомитет конкурса, и занимаемся всякой ерундистикой. Например, беспрестанно уточняем списки «понаехавших». Имеются ввиду списки участников конкурса, посланцев разных уголков нашего огромного Союза. Между прочим, персонажей в большинстве своем экзотических.

      Экзальтированная дамочка с жеманными манерами одна чего стоит. Даже без конкурса было ясно: «таких не берут в космонавты». Пролетит как фанера над Парижем: голосочек, на репетиции все слышали, дребезжащий… Ясно без высшего музыкального, хочет произвести впечатление воробышка. Эдит Пиаф, значит. Но где мощный голос парижского воробышка? Или я несправедлива и ошибаюсь?

      Словно услышав мои размышления о талантах и их эрзац-последователях, ко мне наклонилась