Красная Элла. Татьяна Лотос

обе дружно кинулись к куче тряпья и начали сгребать и бросать ненужное барахло в большой полиэтиленовый мешок для мусора, который предусмотрительно приготовила Ксения. Получился груз весьма внушительных размеров. Как здорово, что мы решились на эту очистительную акцию! Можно сказать, экспроприацию в интересах экспроприируемого.

      – Как там у Антуана де Сент-Экзюпери? «Приведи в порядок свою планету», – едва переводя дыхание от физических усилий, придушенным голосом проговорила Макарская.

      – Проще говоря, не захламляй свое личное пространство, крошка! – спроецировала я слова классика на наши реалии.

      – Аналогично, детка, – в тон мне ответила Ксения.

      Надо сказать, едва мы познакомились, Макарская с покровительственными нотками в голосе обратилась ко мне: «Детка». «Крошка» – не замедлила я с ответным обращением. Так мы впервые обменялись стрелами, с наконечников которых капал яд кураре.

      Эта маленькая схватка положила начало нашей дружбе равных величин.

      «Детка», «крошка» – пароль, известный только нам с Макарской. У нас с Ксюшей – свои отношения, как и с Иванкой. Они – две мои подруги, которые, к сожалению, не дружат между собой. Кстати, красной Эллой меня первой назвала Макарская.

      – Элла? – переспросила она при знакомстве все тем же летом 81-го года. – Имя редкое. Слушай, – сообщила Ксения, – у тебя есть знаменитая почти тезка. Эмма Голдман. Анархистка, феминистка, террористка, пацифистка, писательница, активистка рабочего движения, так пишут о ней в любой справочной литературе. Ее все звали «Красной Эммой», врагом бога, закона, брака и государства. Она вела революционную бурную деятельность. Прославилась как оратор.

      И она стала подробно рассказывать об известной феминистке и анархистке. Ну, Макарская – браво! Просто ходячая энциклопедия. Признаться, я впервые от нее услышала о Красной Эмме. Аналогии со знаменитой почти тезкой мне о-о-очень понравились. Конечно, Эмма – совсем мне не тёзка. Тут Макарская дала маху. Но в остальном… Так с легкой руки Ксении однокурсники меня стали называть Красной Эллой. Я не против. Мне, признаться, лестно.

      … Макарская выглядела усталой, но довольной. Это сколько же тряпок мы выбросили, очистив тем самым и личное пространство, и душу Ксении!

      – А как же ЧП с Дорофеевой? – напомнила я Макарской, когда мы через минут пятнадцать сидели за столом и пили липовый свежезаваренный чай.

      – А что с Дорофеевой? – удивилась Ксения. – Почему мы можем указывать человеку, как ему лучше жить? Человек живёт, как хочет, как ему нравится.

      Мда-а-а… Только такой ответ и можно было ожидать от Ксении, независимой и свободной в своих суждениях и мыслях девушки.

      – Безусловно, это личное дело человека – его жизнь, – сверкнув лукавой улыбкой, продолжила Макарская. – И вообще при чём здесь партия? Облико морале… – съязвила Ксения.

      – Руссо туристо… – поддержала я её, процитировав известное крылатое выражение до конца.

      – И мы