Красная Элла. Татьяна Лотос

Во мне бушуют три стихии: среди моих предков – калмыки, русские и евреи. Кто я по национальности?

      Прикалываясь, иной раз на вопрос о своей национальности, отвечаю: по рождению я – калмычка, русская у меня душа, а вообще-то я – еврейка, тем самым не обижаю никого из своих предков. Хотя, стоп.

      Еще одна кровь, согласно семейной легенде, течет в жилах моих предков, а, стало быть, в моих. Кабардинская. Был, рассказывала мне мама, в нашем роду пра-пра… – прадед. Красавец! Высокий старик с рыжими волосами – потомок ветви кабардинских князей.

      Как известно, между калмыцкими и кабардинскими княжескими родами заключались династические браки: в роду Аюки-хана была княжна из Кабарды. Мой предок из кабардинских князей – красивая семейная легенда, которая, не спорю, имеет право быть в любой калмыцкой семье.

      Кому не хочется приблизиться к самому Аюке-хану?!

      В Советском Союзе вопрос национальной идентификации не стоит, советское сообщество – сообщество равных народов. В нашей стране графа «национальность» исключена из паспорта. Как сказал Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Леонид Ильич Брежнев на съезде партии, у нас в Союзе сформировалась «новая общность людей – советский народ».

      Советская – вот кто я! При этом не отрекаюсь ни от одной из своих кровей. А калмыцкая всё же во мне доминирует! Тому свидетельство – моя внешность, ярко выраженный монголоидный тип.

      Смешение кровей подарило миру девушку невероятной красоты! Шучу-шучу. Миллион раз шучу, опасаясь обвинений в нескромности. Хотя как объяснить тот факт, что, когда вхожу в вагон метро, все взгляды скрещиваются на мне?

      Это так уже напрягает, что я решила обратить это обстоятельство во благо: воспитывать в себе психологическую устойчивость. Результат моих соревновательных упражнений: кто первый не выдержит и отведет взгляд – на спор могу весь вагон пересмотреть. Не раз доказано практикой.

      Однако, вернемся к великому поэту современности Андрею Андреевичу Вознесенскому и его многозначительному выводу о взаимосвязи внешних и внутренних признаков человека. Подумав над критерием гениальности по Вознесенскому и спроецировав его на себя, я спросила Иванку: «А у меня широко расставленные глаза – признак национальной принадлежности или таланта?»

      Смеялись мы с подругой до колик в животе. Нет-нет, не над уважаемым поэтом, не над его повестью, не над Пикассо с его широко расставленными глазами, тем более не над его гениальностью… Над собой. Да-да, совершенно верно: весьма своеобразные выводы из умных книг – из числа тех чертенят, которые водятся в головах у отличниц.

      С тех пор, бывало, Иванка на семинаре или лекции звала меня: «Элла-джан!». Я поворачивалась к ней. И моя подруга с самым серьезным видом рисовала воображаемые точки на очень больших расстояниях друг от друга.

      Сигнал принят: перемигнувшись, мы прыскали от смеха. Конечно же, широко расставленные глаза у меня – это признак таланта, господа! Ну и национальной принадлежности.

      …Я