Держи марку! Делай деньги! (сборник). Терри Пратчетт

но еще различимый меловой контур. Руки и ноги были не в самых удобных положениях.

      Мокриц сглотнул и ухватился за перила.

      Он пошел наверх.

      Дверь на второй этаж открылась без труда: она распахнулась, едва он коснулся дверной ручки, и на лестничную площадку, подобно приливной волне, хлынул поток накопившейся почты. Мокриц пошатнулся и застонал, а письма скользили вокруг него волна за волной и ссыпались вниз по ступеням.

      На одеревеневших ногах он поднялся на следующий этаж и обнаружил там еще одну тускло освещенную дверь, но на этот раз отошел в сторонку, прежде чем открыть ее. Поток все равно с силой ударил его по ногам, а шум мертвых писем звучал хриплым шепотом, пока они утекали вниз в темноту. Очень похоже на летучих мышей. Здание было переполнено мертвыми письмами, перешептывающимися друг с другом во мраке, в то самое время, как человек падал вниз, навстречу своей смерти…

      Еще немного в таком темпе – и он кончит, как Грош, безумным как поварешка. Но в этом здании было что-то еще. Где-то здесь должна быть дверь…

      Его голову размазало по стене…

      Знаешь что, сказал Мокриц своему воображению, будешь и дальше продолжать в таком духе, я вообще тебя выключу.

      Но оно предательски продолжало работать. Никогда, никогда в жизни он и пальцем никого не тронул. Он предпочитал делать ноги, а не пускать в ход кулаки. А убийство… убийство – это величина абсолютная. Нельзя совершить 0,021 часть убийства. Но нет, Помпа считал, что степень убийства можно отмерить линейкой. Допустим, где-то там, позади, и оставались люди, которым его преступления доставляли определенные… неудобства, но… как же тогда банкиры, землевладельцы и даже бармены? «Вот твой двойной виски, господин, – я только что убил тебя на 0,0003 части». Всё, что делали все, рано или поздно сказывалось на всех.

      И вообще, многие его преступления и преступлениями-то считать нельзя. Взять хотя бы фокус с кольцом. Мокриц никогда не говорил, что кольцо было с бриллиантом. Было даже печально наблюдать за тем, как быстро честные граждане проникались идеей воспользоваться непросвещенностью бедного путника. Так недолго и разочароваться в человечестве – если бы он изначально был им очарован. И потом…

      Третий этаж исторг еще одну лавину писем, но даже когда она стихла, бумажная пломба все так же плотно затыкала собой коридор. Мокриц подошел поближе, и несколько конвертов выпали, угрожая очередным обвалом.

      Он уже начинал подумывать об отступлении, вот только лестницу сейчас устилали расползающиеся конверты, а он был не в настроении осваивать горнобумажные спуски.

      Но пятый этаж точно должен быть чист, верно? Как бы иначе Бакенбард добрался до лестницы, где у него была назначена встреча с вечностью? И да, на площадке четвертого этажа до сих пор валялся клочок черно-желтой веревки, прямо на ворохе конвертов. Стража побывала там. И все равно Мокриц открыл дверь с той же осторожностью, с какой до него наверняка открывал ее стражник.

      Упала пара-тройка