Время четырёх стихий. Аделина Дамировна Гирфанова

9. Горящие волосы.

      Я кое-как доковылял до района, в котором жил, всё время придерживаясь за живот. Прохладный ветерок приносил с собой слабый запах гари и дыма, или он мне просто чудился из-за сильного беспокойства и покалывания в кончиках пальцев. Ноги дрожали от ужаса и предвкушения того, что моё имя прозвучит в новостях, как имя убийцы или поджигателя. Даже представляю заголовки: «Огненный демон», «Прямиком из Ада», «Комиксы оживают?!» и ещё что-нибудь более интригующее. Хах, это будет в духе этих журналюг… Брр. Аж тошно становится от таких мыслей.

      Подумаем лучше о другом. Что произошло с моим сознанием? Почему мне вдруг так яростно захотелось вмазать, нет, сжечь Ника и его дружков?! Почему я не ограничился обычными ссадинами и кровоподтёками? В меня будто вселился настоящий тёмный дух… Эта непреодолимая жажда крови… Хотелось просто жечь. И это было удовольствием.

      Всё меньше и меньше оставалось до дома. Я представлял себе, как наконец зайду в него после бурной и довольно-таки неспокойной ночки, как мама будет сидеть на кухне и смотреть новости, где объявляют моё имя, как она увидит мои ссадины и огромные синяки, когда я сниму толстовку, чтобы закинуть её в стирку, и тут же станет ругать меня за это, даже не упомянув случай из новостей, но потом успокоится и возьмёт заживляющую мазь и перекись водорода из аптечки и станет обрабатывать покалеченные участки тела, а я лишь буду отнекиваться, мол, всё в порядке. И это стало бы отличным развитием событий. Мама ничего не заподозрила бы. И моя жизнь началась бы с чистого листа. Без отца. Без его лаборатории. Но… Смогу ли я жить без этого? Странный вопрос. Я же знаю на него ответ. Тогда что же я ожидаю услышать от самого себя?..

      Я дошёл до дома, пересёк лужайку с зелёным газоном, поднялся по лестнице, ощущая дрожащие и паникующие нервы, и встал перед входной дверью, боясь открыть её и переступить порог. К горлу мигом подскочил комок страха, волнение слегка подкашивало ноги. Руки похолодели, капельки пота делали их неприятно липкими.

      Едва пересилив себя, положил трясущуюся и чёрную от копоти ладонь на ручку, открыл дверь.

      Дома было нестерпимо тихо, мне стало некомфортно от этой безмолвности, пусть даже она была как раз кстати. Будто всё вымерло. Ощущение смерти и одиночества… Меня передёрнуло от этих мыслей. Надо думать светлее, не привлекать лишь мрачную сторону жизни. Я глубоко вдохнул и, сделав осторожный шаг за порог и закрыв за собой дверь, тяжело выдохнул. Звон тишины ударил в уши.

      – Мам? – спросил я на всякий пожарный и стал ждать ответа, нервно сглотнув.

      Но его не последовало. Если дома никого нет, то почему дверь была открыта? Может, Рэй в спешке позабыл запереть её?

      В этот миг мне показалось, что эта звенящая тишина, сопровождаемая беспросветной тьмой, просто проглотила моих родных. Пришла, похитила и притаилась в одном из укромных уголков нашего жилища. Ждала меня.

      Я, не включая в коридоре свет, пошёл наверх и, делая небольшие остановки на лестнице, переставлял