Записки администратора – 2. Где все?. Александр Лебедев

а компенсируем наше чувства вины.

      Именно чувство вины заставляет идти солдата в атаку, а вовсе не патриотизм. (Прямо-таки вижу, как сплюнули ура-патриоты.)

      Приведу очень бородатую байку о том, как генерал обходил окопы перед атакой.

      Молодой боец тихо плакал, ожидая сигнал к наступлению. К нему подошел бывалый военный в лампасах и ободряюще похлопал по плечу.

      – Что, сынок, страшно? – спросил он по-отечески.

      – Я описался от страха, – сказал новобранец, – мне стыдно, поэтому и плачу.

      Тогда генерал подмигнул солдату и тихо сказал:

      – Ничего, сынок. Я вообще обгадился.

      Уверен, что история придуманная, но где здесь патриотизм? Если, конечно, патриотизм – не чувство вины перед товарищами.

      Да и где может быть патриотизм при рыночном воспитании? Я могу себе представить, что кто-то может погибнуть за Родину, и даже за Сталина, но за Ельцина-то – дураков нет.

      И все же патриотизм, если верить Википедии, – любовь к Родине, а значит, чувство противоположное чувству вины. Как и наши с Кристиной отношения.

      Я дарю ей цветы, потому что люблю ее или потому что хочу вызвать чувство вины? Одинаков ли будет результат? Каковы последствия двух совершенно однозначных транзакций: подарить цветы любя и подарить цветы, ожидая чего-то взамен?

      Я понял, что приблизился к разгадке очень существенного и важного принципа, но пока мне не хватает опыта, чтобы его прочувствовать.

      Хорошо. Будем продолжать накапливать знания, и рано или поздно материал из количественного перейдет в качественный, а мне удастся сделать академически выверенный вывод.

      Пока же я стал конспектировать наши с Кристиной диалоги. Игла мне в этом очень помогла, составляя стенограмму наших бесед.

      Я сбрасывал их на компьютер и причесывал электронными таблицами, сразу же заметив – у Кристины, как и у меня впрочем, стабильный словарный оборот. Иными словами, мы используем одни и те же устойчивые идиомы и словосочетания. Более того, по количеству местоимений и союзов нас можно идентифицировать не хуже дактилоскопии. А слова-паразиты – просто вишенка на торте – живут в нас как настоящие.

      Мне сразу же вспомнилось Ленкино умение определять энтропиков по почерку, и я позвонил ей.

      – Меня всегда поразжало твое умение узнавать проблемных покупателей, – сказал я вместо приветствия.

      – А меня – твое умение звонить не вовремя. – Как обычно, Ленка отреагировала колкостью.

      – Чем ты таким занимаешься? – спросил я.

      – Утро понедельника, – сообщила она.

      – Делаешь заявки поставщикам?

      – Именно, – подтвердила Ленка.

      Было почти одиннадцать, а я знал, что Ленка всегда успевает до половины десятого. Следовательно, мой администратор мне лгала, либо действительно не хотела говорить, но совершенно по другой причине. Я хмыкнул.

      – Ну, давай зайду вечером, и все обсудим.

      – Нет