Простая правда. Джоди Пиколт

так уж плохо.

      – Думаешь, мне разрешат подоить корову?

      – Я похлопочу за тебя.

      Через все эти мили я почувствовала, как он улыбается.

      – Элли, ну ты и влипла!

      Глава 5

      Аарон торопливо вошел в кухню и сел за стол. Сара, проворно развернувшись, как в балетном па, поставила перед ним чашку кофе.

      – Где Кэти? – нахмурившись, спросил он.

      – Еще спит, – ответила Сара. – Пока не хочу ее будить.

      – Пока? Ведь скоро начнется Gemeesunndaag. Пора идти, или мы опоздаем.

      Сара прижала ладони к столешнице, словно собираясь еще больше разгладить пластик. Потом она распрямила плечи, приготовившись возразить Аарону, то есть сделать нечто, весьма редко происходившее в ее замужестве.

      – По-моему, Кэти сегодня не стоит ходить в церковь.

      Аарон опустил кружку на стол:

      – Разумеется, она пойдет в церковь.

      – Она неважно себя чувствует, Аарон. Видел, какое у нее вчера было лицо?

      – Она не больна.

      Сара опустилась на стул напротив него:

      – Люди уже наверняка слышали об этом ребенке. И об Englischer.

      – Епископ знает, что сказала Кэти, и он ей верит. Если Эфрам решит, что Кэти нужно исповедаться, он сначала подойдет к ней и поговорит.

      Сара закусила губу:

      – Эфрам верит словам Кэти о том, что она не убивала ребенка. Но верит ли он ей, когда она говорит, что ребенок не ее? – Не дождавшись ответа, Сара дотянулась до мужа и тронула его за руку. – А ты веришь?

      С минуту он молчал.

      – Я его видел, Сара, и дотрагивался до него. Не знаю, как он туда попал. – Скривившись, он признал: – Но я знаю, что Кэти и Сэмюэл не первые, кто мог не дождаться свадебной клятвы.

      Сдерживая слезы, Сара покачала головой:

      – Наверняка это будет означать Meidung. Даже, если она исповедуется и попросит прощения, ее все равно на время отлучат от Церкви.

      – Да, но потом ее простят и позовут назад.

      – Иногда, – Сара поджала губы, – бывает и по-другому.

      На них обоих вдруг нахлынули воспоминания об их старшем сыне Джейкобе, и Аарон в раздражении отодвинул свой стул. Сара не произнесла имени сына, но воскресила его образ в доме, где тот считался давно умершим. Боясь реакции Аарона, Сара отвернулась, но, когда прозвучал мягкий надтреснутый голос мужа, она очень удивилась.

      – Если Кэти сегодня останется дома, – произнес он, – если она скажется больной и не появится на людях, пойдут разговоры. Люди подумают: она не пришла, потому что ей есть что скрывать. Для нее же лучше, если она будет делать то, что делает каждое воскресенье.

      Вздохнув с облегчением, Сара кивнула, но, услышав тихий голос Аарона, вновь сжалась.

      – Но если ее отлучат от Церкви, я скорее поддержу свою Церковь, чем свое дитя.

      Около восьми часов утра Аарон впряг лошадь в багги. Кэти залезла на заднюю скамью, а потом рядом с Аароном на широкую скамью села Сара. Аарон взялся за поводья как раз в тот момент, когда из дому во двор выбежала Englischer.

      Зрелище было еще то. Ее короткие волосы стояли на голове торчком, а на одной щеке