Шерше ля вамп. Юлия Набокова

в дом, подставит ей распахнутые руки – и закружит ее в порыве радости, и прошепчет на ушко «мой ангел». Глаза его заблестят, когда он заметит новое платье, которое она для него надела. А потом это платье сорванным цветком упадет к ногам – и будут только поцелуи, жадная нежность рук и упоительное тепло тела.

      Анхелика успела задремать и не заметила ночного визитера. Почувствовала его слишком поздно – когда он уже склонился над ней, торопливо распутывая тесьму ночной сорочки. Она узнала его мгновенно. Днем, когда она выходила от портнихи с новым платьем, незнакомец стоял на другой стороне улицы и пристально смотрел на нее. Анхелика отметила одежду по европейской моде, бледную кожу, светлые глаза, но в ее взгляде не было женского интереса. Мужчина выглядел чужаком и бросался в глаза, как и все приезжие в местечке, где редко встретишь путешественников. Тогда Анхелика не придала значения его взгляду – она знала, что красива, видела, что нравится мужчинам, и привыкла к повышенному вниманию к себе. Хосе, ловя взгляды других мужчин, страшно ревновал свою красивую жену. Но Анхелика никогда не давала ему повода усомниться в своей верности. Она бы прошла мимо миллиона мужчин и ни разу бы не обернулась. На этом свете ей был нужен только Хосе… И вот теперь белокожий чужестранец проник в ее дом, и намерения его очевидны.

      Анхелика закричала, но крик разбился о черный гипнотический взгляд, и она сама покорно стянула сорочку с плеча, подставляя шею…

      Уходя, ночной гость зажег свечу и осветил ее стынущее лицо.

      – А ты красивая, – задумчиво произнес он. – Будет жаль, если такая красота погибнет.

      Пламя свечи отразилось от лезвия кинжала, и она закрыла глаза, чтобы не видеть его смертельного приближения. Но острие ее не коснулось, а губам стало горячо, будто по ним потек расплавленный воск. У воска был металлический привкус, и он был жидким, как вода. Открыв глаза, Анхелика увидела, что гость прижимает к ее рту взрезанное запястье и поит ее своей кровью, как мать – младенца.

      – Ну, довольно. – Он мягко погладил ее по голове и убрал руку. Она невольно потянулась следом за ней, но наткнулась на строгий взгляд. – На сегодня хватит. А когда окрепнешь, ты сама сможешь найти пищу себе по вкусу. Бывай, малышка. Я как-нибудь загляну тебя проведать. Лет через сто. Ты уж постарайся не попасться за это время.

      Хосе приехал на следующее утро, но жена, вопреки обыкновению, не встретила его у порога. Он поднялся в спальню и обнаружил ее мечущейся в лихорадке. Доктор, посетив больную, испробовал все средства, чтобы сбить жар, но ничто не помогало. И врачеватель безнадежно развел руками, призывая близкого к отчаянию Хосе готовиться к худшему. Однако, вопреки трагичным прогнозам, Анхелика поправилась. Вот только солнечный свет стал ей совершенно невыносим, а сама она осунулась, побледнела и стала какой-то чужой…

      Однажды, проснувшись среди ночи, Хосе обнаружил супружескую постель пустой. Обойдя весь дом и не найдя жены, он вернулся в спальню и принялся ждать. Каждый час, проведенный в одиночестве, отравлял