Человек, который был Четвергом. Гилберт Честертон

и сунул узкие белые руки в карманы узких серых брюк. Почти в тот же миг прозвучало пять ударов, возвестивших о том, что прибыл первый заговорщик.

      – Ну вот… – неспешно произнес Сайм. – Будет короче всего, если я скажу так: не только вы и ваш глава догадались, что безопасней всего притвориться самим собой. Мы давно пользуемся этим приемом в Скотленд-Ярде.

      Грегори трижды попытался встать и трижды не смог.

      – Что вы сказали? – спросил он каким-то нечеловеческим голосом.

      – То, что вы слышали, – просто ответил Сайм. – Я сыщик. Однако вот и ваши друзья.

      Далеко за дверью неясно прозвучало имя Джозефа Чемберлена. Пароль повторился дважды, трижды, тридцать раз, и вереница Чемберленов (как возвышает эта мысль!) мерно протопотала по коридору.

      Глава III

      Человек, который стал Четвергом

      Прежде чем чье-нибудь лицо показалось в проеме дверей, Грегори очнулся и ожил. Издав клокочущий звериный звук, он прыгнул к столу, схватил револьвер и прицелился в Сайма. Но Сайм спокойно, даже учтиво поднял тонкую руку.

      – Не делайте глупостей, – сказал он с женственной важностью священника. – Неужели вы не видите, что это ни к чему не приведет? Неужели вы не понимаете, что мы сейчас равны? Мы – в одной лодке, и ее сильно качает.

      Грегори говорить не мог, не мог и стрелять и вопрос свой выразил взглядом.

      – Мы же загнали друг друга в угол! – воскликнул Сайм. – Я не могу сказать полиции, что вы анархист. Вы не можете сказать анархистам, что я из полиции. Я могу только следить за вами, раз уж знаю, кто вы; вы тоже знаете, кто я, и можете следить за мной… Словом, у нас дуэль без свидетелей, мой ум – против вашего. Я полицейский, которого не защитит полиция. Вы, мой несчастный друг – анархист, которого не защитят закон и порядок, без которых нет анархии. Разница между нами – в вашу пользу. Вы не окружены проницательными полицейскими, я окружен проницательными анархистами. Я не могу выдать вас, но могу выдать себя. Ах, что уж там! Подождите, увидите, как ловко я себя выдам.

      Грегори медленно положил револьвер, все еще глядя на Сайма, словно на морского змея.

      – Я не верю в вечную жизнь, – наконец вымолвил он, – но если бы вы нарушили слово, Бог сотворил бы ад для вас одного.

      – Слова я не нарушу, – сказал Сайм, – не нарушите и вы. А вот и ваши соратники.

      Анархисты шагали тяжело и глядели угрюмо, словно сильно устали. Лишь один из них, с черной бородкой, в очках, чем-то похожий на Тима Хили, озабоченно поспешил вперед, держа какие-то бумаги.

      – Товарищ Грегори, – сказал он, – надеюсь, с вами – наш делегат?

      Грегори, застигнутый врасплох, опустил глаза и пробормотал фамилию своего спутника, а спутник этот заметил не без дерзости:

      – Я рад, что ваши врата надежно защищены и сюда нелегко войти чужому человеку.

      Однако чернобородый анархист настороженно хмурился.

      – Какую ветвь вы представляете? – мрачно спросил он.

      – Я не назвал бы это ветвью, – весело ответил Сайм. – Я по меньшей мере говорил бы о корне.

      – Что