Его апатия. Чингиз Абдуллаев

скромничайте, – махнул рукой Голиков. На левом запястье у него красовались старые часы «Слава» с потертым кожаным ремешком. – Вы очень известный человек. И наверное, приехали сюда по делу Нагиева, решив, что еще можно что-то изменить. Увы, должен вас огорчить. К сожалению, дело обычное и ничего выжать из него не удастся. Я беседовал с моим подзащитным, изучил все документы. Нагиев признал свою вину, и боюсь, обвинительный приговор предрешен. Как мне ни прискорбно сообщать вам такие новости, но вы должны знать правду.

      – И вы не собираетесь ничего предпринять?

      – Конечно, собираемся. У нас есть несколько фактов, на которые я хочу обратить внимание суда, но они, к сожалению, не могут переломить общую ситуацию.

      – Вы сами считаете его виновным?

      – Я адвокат, господин Дронго, и не имею права обсуждать такие подробности даже с очень известным экспертом. Извините меня.

      – Считайте, что я ваш помощник. Кстати, я хотел вас просить, чтобы вы меня оформили именно в этом качестве. Ведь вы можете взять себе секретаря или помощника…

      – Боюсь, что моего скромного гонорара не хватит, чтобы заплатить вам, господин Дронго.

      – Меня наняла Фатима Магомедова, сестра Омара Нагиева. Я готов защищать его интересы, – пояснил Дронго, – и именно поэтому хочу просить вас о такой услуге. Чтобы попасть на суд и иметь возможность встречаться с обвиняемым.

      – Мы можем вас оформить, – согласился Голиков. – Однако, повторяю, это ничего не даст.

      – Возможно. И тем не менее прошу вас ответить на мой вопрос: вы считаете его виновным?

      Голиков тяжело вздохнул. Осмотрелся по сторонам. Отодвинул портфель. И негромко признался:

      – Безусловно. Нет никаких сомнений. К моему большому сожалению.

      Дронго нахмурился. В порядочности и честности адвоката сомневаться не приходилось. Как и в его компетенции.

      – Вы давно работаете адвокатом? – поинтересовался Дронго.

      – Больше сорока лет, – ответил Андрей Андреевич. – Раньше было легче, мы обслуживали разные предприятия, меня в городе многие знали. А сейчас времена изменились. И все же: если вы спрашиваете, чтобы знать мое мнение о вине Нагиева, повторю: факты – упрямая вещь.

      – Можете назвать мне основные моменты, на которых базируется обвинение?

      – Конечно. Магомедова видели в день убийства поднимающимся по лестнице в квартиру убитых. Он поздоровался со встреченной соседкой, и она его запомнила…

      – Он там раньше бывал?

      – Дважды. И был в квартире убитых в день убийства. Более того, убитый Степан Ковальчук и мой подзащитный были вместе в каком-то баре за день до убийства, их там видели вместе.

      – Но это еще не основания для такого страшного обвинения?

      – В доме убитых нашли отпечатки пальцев Нагиева…

      – Если он там бывал, они могли остаться и от прежних визитов.

      – Отпечатки нашли на внутренней стенке платяного шкафа в спальне. Вещи были разбросаны, и везде