Ричард Длинные Руки – курфюрст. Гай Юлий Орловский

не могу вмешиваться в работу суда, – сказал я, – иначе что это будет за справедливый и независимый? Но в моей власти временно отсрочить саму казнь. Если дадите слово, что за это время не обратите меч против тех, кто вам его вручит, я верну вам прежнюю свободу с условием, что немедленно отправитесь в Тараскон, осмотрите там укрепления и сделаете все, чтобы защитить тамошний город и верфь. Верфь мне, вообще-то, важнее. А когда вернусь, вы сдадите оружие и приедете из Тараскона сюда, где вам и отрубят голову.

      Он поморщился, холодно напомнил:

      – Четвертуют.

      – Четвертуют, – согласился я. – Кто мы, чтобы вмешиваться в работу независимого и беспристрастного суда?

      Барон Альбрехт что-то тихо хрюкнул за моей спиной, сэр Растер переступил с ноги на ногу, но смолчал, а сэра Жерара вообще как будто нет.

      Сулливан долго смотрел на меня, мне показалось, что прокручивает в памяти первую нашу встречу, когда мы сошлись в трудном поединке, который я позорно проиграл и был вынужден отвести армию, а его землям предоставить независимость, вернее, оставить прежнее подчинение королю Кейдану, что еще хуже.

      Это было трудное решение, меня упрекали не столько за поражение, как за предоставление ему льгот и свобод, которые я так глупо пообещал, да еще и в бароны возвел, чтобы он мог выйти со мной на поединок!

      Наконец он поинтересовался с ленцой:

      – Почему я?

      – Все мои полководцы сейчас в Гандерсгейме, – объяснил я. – Как и все войска.

      Он пожал плечами.

      – У вас есть герцог Фуланд, осудивший меня на четвертование. Он влиятельнее, богаче, у него связи, огромная родня…

      – Возможно, – согласился я, – он и хорош, даже очень хорош. Но насколько – проверять некогда. Зато я видел, и все мои лорды видели, как умело вы укрепили свои земли. Сэр Растер, он был секундантом в нашем поединке, как вы помните, мне все уши прожужжал, что их практически невозможно захватить, разве что после долгой и кровопролитной войны, которая нам тогда была совсем ни к чему. Как и сейчас, вообще-то. Собственно, потому я и пытался тогда все решить поединком между нами… Ваши крестьяне живут богато, это значит, ведете хозяйство умело, ухитряетесь держать хорошую армию, не изнуряя подданных налогами и поборами.

      Барон Альбрехт выдвинулся чуть и встал рядом со мной.

      – Очень умелые налоги, – сказал он одобрительно. – И крестьяне не разоряются, и лорд богатеет!

      Я кивнул и закончил:

      – Если кто-то и сумеет создать пояс обороны вокруг верфи, то это либо я, либо вы. Но меня срочные дела отзывают на ту сторону Великого Хребта…

      Он морщился, кривился, хотя мне казалось, что раздумывать не о чем. Однако сэр Растер, барон Альбрехт и даже стражи за нашими спинами смотрят на него с полным пониманием, разделяя его сомнения и колебания, известные мне только умозрительно.

      – Я буду защищать один? – поинтересовался он с иронией.

      – В ваших землях уже собрано неплохое войско, – напомнил я сухо. – Вы собирались его использовать против меня, не забыли? Кроме того, под ваши знамена соберутся доблестные