Царский сплетник. Олег Шелонин

схватились за головы. Казначей радостно потер руки, почти беззвучно шевеля губами. Судя по всему, он уже прикидывал, сколько с этого поимеет, если пустит эти деньги в оборот. «Да-а-а… – мысленно хмыкнул Виталий, – вот уж действительно кому война, а кому мать родна».

      – А также, – продолжил царь, – обеспечить войско за счет боярских уделов продовольствием и фуражом. Написал?

      – Да, – кивнул писарь, посыпая чернила песком, – изволите подписать?

      – Ваше царское величество, – встрепенулся казначей, – мне кажется, по пять тысяч на войско с боярского рода мало. Ви даже представить себе не можете, какие страшные нынче цены. Думаю, сумму надо как минимум удвоить. Десять тысяч золотых с подворья…

      Тут уж боярская дума буквально взвыла. Только апеллировала она теперь не к царю-батюшке, а к его прекрасной половине:

      – Царица-матушка! Не погуби!

      Бояре дружно рухнули на колени и поползли к трону. Первым добрался до него Буйский, глава боярской думы. Он вцепился в сафьяновый сапожок Василисы Прекрасной и в отчаянии начал его лобызать.

      – Защити, царица-матушка! И войско на чужбине сгинет, и царь-батюшка, не приведи господи, оттуда живым не вернется, да и мы по миру пойдем с ентой войной!

      – А и впрямь, сокол мой ясный, – нежно погладила супруга по руке Василиса Прекрасная, – неужто без войны никак не обойтись?

      – Нет!

      – А я вот думаю, можно, – мягко возразила царица. – Есть другой путь.

      – Какой? – дружно выдохнула боярская дума.

      – А что, если иначе наказать этих зазнавшихся бриттов. Почему бы нам в пику им не создать свою газету? Лучше аглицкой, а, бояре? И царь-батюшка возрадуется, и бриттам нос утрем. Дело, кстати, я слышала, очень полезное для дел государевых. Эта затея, правда, тоже денег будет стоить…

      – Царица-матушка, сколько?!!

      – Я думаю, по тысяче с каждого боярского рода будет больше чем достаточно.

      – Благодетельница!!! – возликовали бояре.

      – Для начала, – подняла руку Василиса Прекрасная, – чтоб дело на ноги поставить, а потом по сто золотых каждый месяц на содержание штата.

      – Чего-о-о?

      – Сотрудников газеты, – мило улыбнувшись, пояснила царица.

      – Согласны! Вот спасибо, царица-матушка! А ты, царь-батюшка, согласен?

      – Ну-у-у… – задумчиво пожевал губами царь. – Ладно, так и быть. Согласен. Но чтоб газета мне лучше аглицкой была! Не то со всех шкуру спущу!

      – Будет! Ой… – опомнились бояре. – Царь-батюшка, да мы ж газеты отродясь в глаза не видывали. Что ж делать-то?

      – А это теперь ваши проблемы, – развел руками царь, кинув выразительный взгляд на Виталия. – Либо газету делайте, либо затягивайте пояса и раскошеливайтесь на войну.

      – Царь-батюшка, – подал голос юноша, сообразив, что пришла его пора вступать в игру. – Раз уж ко мне отнеслись здесь по-хорошему, могу с газетой подсобить.

      – А ты что, соображаешь в этом деле? – сделал удивленные глаза Гордон.

      – Немножко владею этим