Собрание сочинений в 18 т. Том 1. Стихи, проза, переводы. Георгий Адамович

вошел,

      Еле двигаясь, и руками, как юродивый, разводя.

      «Что, Алеша?» А он не скоро, будто и совсем в забытьи,

      Подошел: «Но как же, мама, обещание мне забыть?»

      Пелагея Львовна даже и ответить не собралась,

      Лишь подумала: «надо будет завтра батюшку позвать»,

      А потом опять заснула беспокойным сном она

      И под утро слышала, будто кто-то бродит и поет

      Песнопения, как бывает, пред отходом души поют,

      И калитка скрипит, а, может, это только снится ей,

      Иль к соседу больную внучку из Архангельска привезли.

      Встала утром. Нет Алеши. Дверь на улицу отперта.

      Рассердилась и с обедом не хотела подождать,

      Но Алеша не вернулся, да и к ужину не пришел.

      Лишь когда совсем стемнело, Пелагея Львовна вдруг

      Поняла, что Ильиною обольщен был мальчик вчера

      И с любовницей своею на машину убежал.

      Сразу бросилась к купчихе, чуть звонок не оторвала,

      И на заспанную девку накричала. – И в ответ

      Усдыхала, что нет хозяйки, неизвестно ни где она,

      Ни когда вернется, – верно, не вернется она совсем.

      Тут и стало матери ясно, что Алеша ее обманул,

      И на старости одинокой на весь город осрамил.

      Дом со свечкою осмотрела, поискала и в саду

      Пелагея Львовна, после и к друзьям она пошла.

      «Нет, подумайте, родные, не ждала я такой беды».

      Кто смеялся, а кто и плакал, но никто не мог сказать,

      Убежала куда купчиха, – надо думать, что в Москву,

      А в Москве дьячков племянник частным писарем состоит,

      Может он найти Алешу, только город ведь большой,

      И почтарь, а он ученый, рассудительный человек,

      Говорит, американский пароход Алешу увез.

      Хлопотала и сердилась Пелагея Львовна, но все

      Время долгое умиряет, проскучала четыре дня,

      А потом и догадалась, что Господь ее наказал

      За грехи и за ропот, а Алеша вернется к ней,

      И знакомые навещали, убеждали слез не лить,

      А, постившись до Успенья, губернатору написать,

      Утешенье – врач искусный, – Пелагея Львовна опять

      Прогуляться вышла в рощу за морошкою и в грибы.

IV

      Вянет поле, трава желтеет, солнце падает в облаках,

      И на ветках у опушки переругиваются грачи.

      Но в лесу темно, глухо, – только сучья захрустят

      Под ногами, да лист мертвый, точно золото, упадет.

      Еще слышен звон протяжный, долетают и голоса.

      А за вытоптанным оврагом только сумрак и тишина.

      Но грибов совсем немного, лишь опенки да грузди,

      Что в них толку? Есть поляна, за Кирилловским

                                                                   родником,

      Там, куда ни оглянешься, все белеют боровики.

      Путь далекий, но решила одинокая пойти.

      Что сидеть в пустом доме, только грех один, тоска.

      Ночь уж близится, над лесом разлилась, как море, заря,

      Но в лесу зари не видно, ветви черные переплелись.

      Источает