Призраки Сумеречного базара. Книга вторая. Кассандра Клэр

желание вслух, она оказалась на шаг ближе к его исполнению.

      Любовь Эрондейла может быть великим даром.

      – О да, она просто поразительна! – вырвалось у нее с такой горечью, что не заметить этого не смог даже Безмолвный Брат.

      Я вас расстроил.

      – Нет, ничуть. Просто… дело в том, что это я люблю его. А он едва замечает мое присутствие.

      А.

      Глупо было надеяться на сочувствие Безмолвного Брата. Примерно как ждать жалости от скалы. Лицо его оставалось совершенно бесстрастным, но голос у нее в голове звучал мягко. Она даже позволила себе поверить, что он был немножко добрым.

      Наверное, это нелегко.

      Будь Селин девушкой другого типа – той, у кого есть подруги, сестры или мама, способная испытывать какие-то чувства, кроме ледяного презрения, – она бы, скорее всего, давно бы разболтала кому-нибудь о Стивене. Часами обсуждала бы его интонации или то, как иногда он почти флиртует с ней… Или как он коснулся ее плеча в знак благодарности, когда она одолжила ему кинжал. Может, от этого боль любви к нему хоть немного притупилась бы… Может, она бы даже сумела как-то выговориться, освободиться от этой проклятой любви. И тогда разговоры о Стивене стали бы просто общим местом – как разговоры о погоде. Так, фоновый шум.

      Но поговорить Селин было не с кем. У нее не было друзей – только тайны, и чем дольше она их хранила, тем больнее они ранили.

      – Он меня никогда не полюбит, – сказала она. – Я всегда хотела только одного: быть рядом с ним, но вот он здесь, и я не могу его получить… и это даже хуже. Я просто… мне просто… в общем, это так больно.

      Иногда я думаю, что на свете нет ничего мучительнее отвергнутой любви. Любить того, кого не можешь получить. Стоять рядом с предметом своих желаний и не иметь возможности заключить его в объятия. Любовь, не знающая награды. Не могу представить ничего больнее.

      Не может быть, чтобы Безмолвный Брат понимал ее чувства. И все же…

      Он говорил так, словно ясно понимал, что она ощущает.

      – Хотела бы я быть похожей на вас, – сказала она.

      В каком смысле?

      – Ну, просто взять и выключить чувства. Ничего не чувствовать. Ни к кому.

      Последовало долгое молчание. Селин испугалась, уж не обидела ли она его. Хотя возможно ли это? Наконец прохладный ровный голос зазвучал снова.

      Подобные мечты лучше оставить. Чувства, даже самые трудные, делают нас людьми. Возможно, даже именно они. Любить, терять, желать – все это значит быть по-настоящему живым.

      – Но… вы же Безмолвный Брат. Вам же не полагается чувствовать ничего подобного, разве нет?

      Я… – Последовала еще одна долгая пауза. – Я помню, как чувствовал все это. Воспоминания – теперь для меня это самое близкое подобие чувств.

      – И вы, насколько я могу судить, до сих пор живы.

      Иногда об этом тоже нелегко помнить.

      Не знай Селин, что это в принципе невозможно, она решила бы, что он вздохнул.

      Тот Безмолвный Брат, которого она встретила в первый свой визит на Сумеречный