Нет ничего невозможного. Джули Беннет

за победой и выходил победителем. Всегда. Но воевать с Евой…

      Нет-нет. Он не хочет ничего длительного или серьезного, но он не готов остановить эту восхитительную тайную связь. И должен признаться, что секретность доводила возбуждение до предела. Секс всегда давался ему легко, к тому же Ева соответствовала ему в накале страсти – подобного он не встречал. Итак, сейчас он хочет одного – чтобы судебная повестка исчезла и не мешала его интимной жизни.

      – Когда заседание суда? – спросил он у Брукса.

      – Через две недели. Я бы предпочел, чтобы пораньше. Хочу успеть, пока Саттон жив.

      Саттон тяжело болел и был на последнем издыхании. Грэму не было жалко старого негодяя. Конечно, это звучит грубо и сурово, но подходит такому безжалостному обманщику, как Саттон. Он использовал мать Грэма, хотя она и не признавала этого. Она от него забеременела, а ему было наплевать, и он бросил Синтию, когда она ему надоела. Ясно, что ему была нужна жена из высшего общества.

      Мать Грэма недавно умерла, и потеря была слишком свежа, сердце все еще болело.

      – Что выяснил Роуман? – спросил Грэм брата.

      Частный детектив, которого нанял Брукс, чтобы разобраться в отцовстве Саттона, тщательно работал, но пока что не выяснил имени их биологического отца. Кто их отец, они никогда не знали и опасались, уж не Саттон ли. Когда Роуман Слейтер узнал, что Саттон является отцом Карсона, Брукс и Грэм решили нанести ему наиболее чувствительный удар, финансовый – отсудить у него часть денег в пользу младшего брата. В конечном счете это коснется его дочерей. Грэм подавил стыд. Лучше об этом не думать. Бизнес и секс – две области, где нет места чувствам.

      – Я жду последних результатов, но Роуман по чти уверен, что раскопал еще детей от Саттона. Если так, то я, не колеблясь, использую это против него.

      Грэм выругался себе под нос и отвернулся к высоким окнам за спиной Брукса. Небо Чикаго… Он никогда не уставал любоваться городом, своим городом. Ему нравилось здесь работать. Атмосфера такого огромного города заряжала энергией каждый день, побуждала к успеху.

      – Если он нароет слишком много отпрысков, то все они захотят доли в имуществе Саттона, – заметил он и, положив ногу на ногу, запустил пятерню в волосы. Наверное, ему пора подстричься. Но Грэму нравилось, когда Ева теребила ему волосы, нравилось, как она играла с длинными прядями. Черт. Он же здесь, с Бруксом. Но как сосредоточиться, если Ева постоянно у него перед глазами и в мозгу?

      – Я тоже об этом подумал, – согласился Брукс. – И это еще одна причина, почему я хочу с этим покончить, пока Саттон жив. Поэтому повестки в суд надо отдать, как только ты сможешь их оформить.

      Грэм кивнул. Пусть ему не хочется этого делать, пусть он терпеть не может смешивать бизнес с личной жизнью, но иного пути нет. И Грэм знал, что обычно Брукс не столь жесток. Но брат-близнец разозлен, оскорблен. Да и он тоже.

      Саттон заслужил наказания, а если на пути Ньюпортов встанут Ева с сестрами, то… им лучше не выступать против, потому что Грэм добьется победы для