Посмотри в калейдоскоп. Людей неинтересных в мире нет. Лариса Агафонова

реальность.

      Минут через десять обессилевший спасатель открыл переднюю пассажирскую дверь, через которую ему на руки вывалилась трясущаяся Марфа, и опустился вместе с ней прямо на злополучный песок.

      – Погоди, сердце прихватило, – пробормотал он и закрыл глаза.

      – Дяденька, миленький, ты только не умирай, пожалуйста.

      Марфа похлопала побелевшие щеки своего спасителя, попыталась послушать пульс, с досадой оглянувшись на исходящую оглушительным воем машину, рванула в кабину, и через минуту наступила звенящая тишина.

      – Валидол, где-то был валидол, сейчас найду, – бормотала она, испуганно поглядывая на белого, как лист в принтере, мужчину. – У меня же есть аптечка. Ах, черт, она в багажнике.

      Девушка метнулась в автомобиль, с ловкостью кошки просочилась в багажник через заднее сидение и извлекла на свет новенькую, как и сам Ситроен, аптечку. Запихнув сразу две таблетки под язык пострадавшего, Марфа обессиленно прислонилась к машине и замерла.

      «Скорую бы вызвать, – мелькнуло в вязком сознании, – но я, как обычно, забыла мобильный. Так, – девушка вскочила, – а у него же должен быть свой телефон. Надо посмотреть в карманах».

      В это время мужчина пошевелился и открыл глаза.

      – Ах ты, господи, что это я разлёгся, – бормотнул он, пытаясь встать.

      – Как вы меня напугали, дяденька, – Марфа ткнулась головой в плечо мужчины.

      – Михал Макарыч я. И кто ещё кого напугал, большой вопрос, – тяжело поднимаясь, прокряхтел незадачливый водитель грузовика. – Что ты здесь делала ночью, на стройке, с выключенными фарами, да ещё за кучей песка притаилась? Я чуть не помер от ужаса, когда твою машину заметил.

      – А я подумала, что лавина сошла на меня.

      – Лавина? У нас в степи? Ну ты даёшь, девка. Как звать-то?

      – Марфа. Я сюда случайно попала, нужный поворот проехала и заблудилась. Телефон забыла у подружки, а в нём навигатор. Я без него плохо ориентируюсь, – девушка вдруг отчаянно начала зевать, язык еле ворочался, с трудом проталкивая слова, забившие манной кашей рот.

      Михал Макарыч крякнул и повёл девушку, обмякшую, словно тряпичная кукла, к своему грузовичку.

      – Вот уж обрадуется моя Нина Петровна, когда я ей на ночь глядя девицу приведу, – усмехнулся он.

      Устроив Марфу в кабине, вернулся к одинокому Ситроену, нашарил на сидении ключ, закрыл бедолагу и повёз ночную путешественницу к себе домой.

      ***

      Утром бледная встрёпанная девушка застала супругов за накрытым к завтраку столом.

      – Садись, гостьюшка, блинчики с пылу с жару, – Нина Петровна, как будто явление ночных посетительниц было для неё привычным делом, предлагала на выбор сметану, тягучую домашнюю сгущёнку и янтарное абрикосовое варенье.

      – Я вообще-то по утрам только кофе пью, – попыталась возразить Марфа, но, попробовав первый блин, отбросила церемонии и, навалив