Бессонные ночи в Андалусии (сборник). Ирина Безуглая

людях, которые, представь! все еще любят искренне и трепетно матушку Россию. И я дрогнул, я почувствовал такой притягательный взрыв адреналина, что не мог отказаться. Ладно, шучу, не бери в голову. Не только азарта сподвигнул меня. Я стал собирать то, что, что они мне приносили, не все, конечно, а то, что не вызвало бы в худшем случае подозрения в корысти. Я старался быть осторожным. Это было интересно. Это был экстрим. Здесь была та игра, которая зависела только от моего умения и разумения, хитрости и изворотливости. Все, что я собрал, находится здесь. Я начинал верить, несмотря ни на что, что мы выберемся из туннеля, по которому бредем уже столько лет. Я в это поверил, читая и перечитывая эти документы, письма, дневники. Так вот, любимка моя, когда придет время, а ты его сразу, конечно, почувствуешь, передай, кому сочтешь нужным, эти бумаги. А может быть, тебе самой захочется сделать эти письмена» гласными» (застряло-таки это словечко после Горби)? Сама решай. Все. Люблю тебя не меньше прежнего. Всегда твой. Крокодил».

      Теперь уже я сама позвонила Медведю и попросила встретиться. Он приехал ко мне с букетом цветов, шампанским для меня и бутылкой водки для себя. Все как в былые времена. Он старался быть, как всегда, шумным, веселым, остроумным, но у него плохо это получалось. Может, кто-нибудь чужой, и клюнул бы на его шуточки, поверив в искренность его мажорного настроения, но только не я. Мы сели на кухне, я настругала сыру, колбасы, нарезала салатов. Когда мы разлили шампанское в бокал, водку в стопочку, и я протянула руку, чтобы чокнуться, он отвел свою в сторону и сказал «Давай, не чокаясь. Помянем. Я ведь к тебе опять с похорон. Наши пошли…». Он назвал мне имя, фамилию вновь упокоенного: Стас Круглов. Он играл когда-то в каком-то составе на саксофоне. Но я не могла его вспомнить. Медведь всегда был очень общительным, всегда в его окружении было полно друзей-товарищей. И, главное, он умудрялся со всеми поддерживать отношения, не терять из вида, «держать контакт», как он выражался. И он всегда оказывался, кстати, когда ему звонили, чтобы помочь в переезде, ремонте или вот, в таких скорбных делах.

      – Знаешь, Стас, еще в больнице, когда я его навещал, просил меня, чтобы ему на дорожку в мир иной, сыграли что ни будь из нашего старого репертуара. Его мечта была послушать в натуре своего кумира, американского саксофониста Чарли Паркера. Представляешь, они умерли почти в один день. Тот тоже пил, да еще наркотики. Ну, в общем, я собрал небольшой джаз-бенд, и мы ему отыграли его любимые мелодии…В общем, здорово получилось. Он был бы доволен. Он очень талантливый был. Скажи мне, умная Муха, почему в наше время, как человек талантливый, так ему счастья мало достается, да и жизнь короткая…

      – А когда и кому на Руси жилось вольготно и весело? – задала я вопрос, не ожидая ответа. – А времена, как сказал поэт, не выбирают. В них живут и умирают…

      – К месту сказано, ссылка на первоисточник помогает. Понимаю, но принять не могу. Сколько молодых ребят погибло уже в наше время! Афган, Чечня и вообще Кавказ, Балканы, региональные