Зверь без страха и упрека. Жанна Лебедева

бабкой Маэйры и названная «вуалью серой дамы». Вуаль не скрывала от чужих глаз, наоборот, создавала у смотрящих иллюзию, будто они давно знают Мантидай, мило общаются и даже живут по соседству. Подходящий вариант для высшего света, где хорошие связи ценятся превыше всего.

      Первым пунктом бального паломничества стала ложа губернатора.

      Губернатор Ангелиополиса и его супруга были слишком стары и тучны, чтобы танцевать с молодежью и теми, кто тщательно ею прикидывался. Они восседали на бархатном диване, оживленно беседовали, предаваясь чревоугодию. Заметив Маэйру, губернаторша отложила в сторону внушительный кусок кремового торта, отставила тяжелый бокал с вишневым вином, ласково улыбнулась полными губами и снисходительно произнесла:

      – Здравствуйте, дорогая, как ваше ничего? Повар, которого вы мне советовали, превзошел все ожидания, жаль, на сегодняшнем приеме воспользоваться его услугами не получилось. Он заболел вроде бы…

      Последовал длинный и несвязный поток сбивчивых рассуждений, щедро перемеженный зевками и резкими паузами. Маленькие сонные глазки губернаторши смотрели сквозь присутствующих, кажется, она бредила и не видела Мантидай в упор. Действие чар вуали набирало мощь.

      – Ладно, дорогая моя, я рада, что вы пришли. А это кто? Ваши дочки? Очень хороши…

      Маэйра с готовностью представила девушек и деликатно откланялась, уступив место рядом с хозяйским столом другим гостям. Теперь ее путь лежал к тенистому оазису из пальм в каменных вазонах, под которыми в кружевах света и тени прятались две резные лавки и маленький столик. Рядом мелодично журчал фонтан. Идеальное место для начала охоты!

      – Ну что? Приступим к поиску? – нетерпеливо зашептала Кристина, полосуя хищным взглядом веселящуюся толпу.

      – Не торопись, – осадила воспитанницу Маэйра.

      Она сплела пальцы узлом – признак легкой нервозности – надежно установила их под подбородком. Глаза, как прицелы, заскользили по лицам и фигурам. Вот тяжелый, мясистый судья Кикстон заправляется пятой или шестой чашкой охлажденного кофейного напитка. Вот вдова Эллиот, владелица паровых заводов в Северном районе, выхватывает из сверкающей очереди бокалов с шампанским центральный и неловким движением рушит весь строй. Она, кажется, уже пьяна в стельку. Пьяна и счастлива. Ее можно понять: неожиданная гибель мужа не только избавила эту хваткую, моложавую даму от супружеской тирании, но и сделала единственной владелицей огромного состояния. И вот теперь, укрыв лицо черной траурной вуалью, госпожа Эллиот ликует и безбожно пьет. Для тех, кто не в курсе истинного настроения закутанной в черную шаль сорокалетней красотки, ее непристойное поведение выглядит со стороны безутешным вдовьим безумием. Те, кто не в курсе, ей сопереживают и сочувствуют… А вот известный опереточный певец флиртует со стайкой юных модниц. Он единственный, чьего имени Маэйра не может назвать, так как не запоминает его принципиально из-за предвзятого отношения ко всем без исключения представителям артистической профессии…

      – Где