Конец лета. Андерс де ла Мотт

его. Он пропал… пропал бесследно.

      Шорох льда усилился, поглотил остатки кайфа от предыдущих рассказов. Она хотела бы, чтобы слова просто текли дальше, но тут Ларс задал вопрос, который все изменил.

      – Ты это про Билли Нильсона? – Ларс почти оживился; он повернулся к другим сидевшим кружком людям. – Вы же помните? Мальчик, который пропал без вести в начале восьмидесятых.

      Участники группы тихо загомонили. Веронике явно пора было вмешаться, вернуть себе контроль над беседой. Но она не могла.

      Ларс встал; его обычно пустые глаза ожили. Он шагнул в центр круга, ища поддержки у остальных.

      – Исчезновение Билли Нильсона. Газетчики чуть роман не написали. Люди ни о чем другом тогда, считай, и не толковали. Билли должно было исполниться пять, он жил в каком-то захолустье в Сконе. Так ты про него говоришь? Это Билли – твой приятель?

      Исак беспокойно заерзал, ища ее взгляда. Ларс нарушил правила. К тому же он подстрекал к этому других, и ей следовало остановить его. Но Вероника словно примерзла к стулу. Голова и тело стали неподвижными от стужи, пробравшейся в ее жилы.

      – Его похитили, разве нет? – услышала она писклявый голос справа. Он принадлежал женщине лет пятидесяти, с лицом, испещренным шрамами от угрей. Анника… или, может, Анита. Имена вдруг вылетели у Вероники из головы.

      Ларс энергично взмахнул руками, словно приглашая других к разговору. Раздалось одновременно еще несколько голосов; трещина в груди все ширилась.

      – Мои родители долго потом не пускали меня на улицу одного.

      – Заплатили какой-нибудь выкуп?

      – Узнали в конце концов, кто его похитил?

      Вероника отметила, что Исак смотрит прямо на нее. Выражение глаз было почти умоляющим, но в его взгляде таилось и что-то еще. Что-то, не поддающееся объяснению. Может, боль – или просто сострадание?

      – Жуть какая.

      – Бедные родители.

      Трещина ширилась, сквозь нее уже проступила темная вода. Вероника открыла рот, глотнула воздуха, чтобы закричать. Велеть им всем заткнуться. Она не хочет идти через лед. Она не…

      – Сядь, Ларс! – Решительный тон Рууда заставил какофонию голосов резко умолкнуть. Ларс остался стоять, упрямо глядя на медленно приближавшегося Рууда.

      – Мы ведь имеем право задавать вопросы?

      – Ты знаешь, какие. Спрашивать можно о чувствах, а не о подробностях.

      – Ладно, сорри. – Ларс вскинул руки. Потом повернулся к Исаку и нацелил на него толстый мозолистый палец. – Что ты почувствовал, когда исчез твой приятель Билли? Ты знаешь, кто его похитил?

      Вероника хотела вернуть себе контроль над телом, она пыталась сделать или сказать что-нибудь… что угодно. Но способна была только вместе с остальными зачарованно таращиться на Исака.

      Рууд быстро шагнул в круг и встал между Ларсом и Исаком.

      – Хватит.

      Ларс зло глянул на Рууда. Глаза – в красных кольцах, прозрачная кожа походит на тесто. Щеки и кончик носа отливают розовым и голубым из-за сосудистой сетки,