Час кроткой воды. Элеонора Раткевич

вряд ли кто-то решит замять дело только потому, что в сообщниках у него числится большой вельможа.

      Старый друг ничем не может ему помочь. Он уже сделал все, что возможно – дал показания, что давно знает Дани и уверен в его честности. Такое свидетельство – что соломинка. Обуха обвинения ей не переломить. Но большего ему не сделать.

      Большего никому не сделать. Особенно Ночному Ветру.

      Осажденный врагами Интон ушел в прошлое. Гулкие школьные классы ушли в прошлое. Ни отец, ни друг не властны более помочь ему. И сам он над своей судьбой более не властен.

      Боец, у которого отобрали оружие и связали по рукам и по ногам.

      Ночной Ветер связан – как никогда прежде.

      Это сводило с ума.

      Лишиться всякой надежды на борьбу. Всякой надежды на хоть какую-нибудь весточку с воли. Его друг дал показания в его пользу – не замарает ли его дружба с подследственным? А отец? Что подумает он, когда до столицы докатится весть о его аресте? И что скажут люди? Что Дани Лисий След воспитал преступника? Боги и духи – за что?

      Снаружи донесся звон колокола – не главного, отбивающего часы, другого, с менее глубоким и низким звуком. Он отбивал листы внутри часа. Первый лист миновал. К окончанию второго распахнется дверь, и охранник внесет в дом ужин для арестованного.

      К окончанию второго. Не первого! Не сейчас! Не теперь!

      Но ведь не померещилось же ему!

      И Ночной Ветер опрометью рванулся к входной двери.

      И застыл, услышав самый родной на свете голос.

      – Я могу войти?

      – Вы можете войти, – ответил охранник. – Но я обязан предупредить вас о последствиях.

      – Я помню их и полностью согласен.

      – По правилам я обязан напомнить вам о них. Тот, кто входит в жилище содержащегося под домашним арестом, не имеет права покинуть его, пока арест не будет снят. Разделивший содержание под домашним арестом разделит и судьбу арестованного, будет он признан виновным или нет. Если вы хотите войти, вы должны подтвердить, что полностью понимаете последствия для вас и согласны на них.

      – Понимаю и согласен. Я могу войти?

      Только тут Ночной Ветер отмер.

      – Нет! – вскричал он. – Нет!!!

      Да пусть его самого хоть в чем обвиняют, пусть хоть на куски порвут – но только его одного!

      – Ветерок, – мягко произнес Лисий След, переступив порог, – я ведь всегда уважал твой выбор, даже если и не был согласен. Не лишай и ты меня права сделать свой.

      – Но как… почему… – беспомощно выдохнул Ночной Ветер.

      – Я узнал про обвинение, – ответил Лисий След. – И приехал.

      – Но ведь это… как ты мог так с собой поступить… а если обвинение не снимут?.. отец, зачем ты?..

      – Хотел, чтобы ты знал, – очень просто ответил Лисий След, – что я тебе верю.

      И Ночной Ветер рухнул, обняв колени человека, ставшего ему когда-то отцом… нет – больше, чем отцом.

      Когда в сыскную управу ворвался перепуганный здоровяк