Дерево уккал. Павел Волков

два круглых как блюдца и весьма удивленных происходящим глаза, длинный разинутый клюв, издающий резкие звуки, похожие на «у-у-у», а также два крошечных, бестолково трепыхающихся крыла и свисающие снизу туловища крепкие четырехпалые ножки с тупыми когтями.

      – Ну наконец, – выдохнул Григорий и спрятал в ножны уже наполовину вытянутую саблю.

      Однако, существо, хоть и гоняло воздух хаотичными взмахами недокрыльев, очевидно держалось в воздухе отнюдь не собственными силами. Протянув обе руки к диковинному шерстяному комку, грек хотел аккуратно взять его, но промахнулся и чуть не полетел носом в каменистый грунт. Удивительное продолжалось. Существо, не переставая издавать жалобные вопли, передвинулось на полметра в сторону. Еще одна попытка схватить его – результат тот же. Рука непроизвольно потянулась к рукояти сабли.

      – Э-э, пан Григорий, ты дурака бросай валять! Это же я, Адам.

      Голос шел как бы из ниоткуда, но казался неимоверно близким.

      – Вот, держи, – и мохнатое существо само собой оказалось в руках грека. – Так хоть руки заняты, за оружием тянуться не будешь. Ну, что стоишь, как аршин проглотил? Я это, Адам Каминский. Помнишь, на перевале я склянку подобрал, которая у карлика вывалилась? Так там мазь в той склянке оказалась. Тело натираешь и невидимым становишься.

      Грек молниеносно запихнул лохматое создание обратно в мешок и снова протянул руку вперед. Перед глазами было абсолютно пусто, но вдруг пальцы уткнулись во что-то твердое.

      – Но, но, глаза не выколи. Я-то пониже ростом буду.

      – В хвост тебя и в гриву! Неужто пан Адам?! – Григорий начал более адекватно воспринимать ситуацию.

      – А кто ж еще? Дух святой что ль? Лучше скажи, что за невиданного зверя такого с собой таскаешь? Он ведь у тебя давно уже, я заметил.

      Вопрос грек технично проигнорировал. На его лице появилась такая блаженная улыбка, что в пору было бы икону писать.

      – А скажи, мазь эта еще осталась?

      – Да полно! Минус, правда, один есть. Она на одежде не срабатывает. Скидывать все приходится. Но это ничего. С этой мазью ни мороз не берет, ни вода ледяная. Как с гуся сходит.

      Просветление, словно небесная манна, снизошло на Григория.

      – Умеешь ли ты плавать, пан Адам? – проговорил он медленно, как бы выстраивая перед глазами какие-то картины.

      – Чай не потону. Только не говори, что ты на тот берег собрался.

      – Именно, именно на тот берег. Мы забьем пушки гвоздями, а может еще как-то напакостим. Тогда утром можно будет переправляться, не боясь обстрела. Давай мазь. Нельзя терять ни минуты.

      – Боюсь, еще минуту потерять придется, – внезапно из темноты, словно бесплотный призрак, выросла фигура. – По крайней мере, пока я тоже не намажусь.

      Луна осветила лицо пришельца и золотую серьгу в его ухе. Это был Иван Кольцо.

      – Ермак речь держать будет, а вы запропастились куда-то. Вот и пошел я на поиски. А тут, гляди, удача какая. Не зря я чуда того