Дерево уккал. Павел Волков

Кучюм из рода Шайбан-хана – пятого сына Джучи, младшего брата самого Батыя. Грозный слепой колдун медленно поворачивал из стороны в сторону лысую как череп голову, словно каким-то магическим шестым чувством оценивая численность и расположение врага. Несмотря на высокое происхождение, Кучюм не был здесь своим. Почти двадцать лет назад он пришел из степей Средней Азии, сверг и убил местного хана Едигера, после чего в Сибирской земле началась кровавая междоусобица. Через семь лет Кучюм разгромил свих врагов, но победа оказалась в каком-то смысле пирровой – местное население подчинилось силе, но не признало его право на господство. Особое недовольство среди поклонявшихся природе и духам предков туземцев вызывало насильно проводимая ханом исламизация.

      Присутствие слепого колдуна вызвало легкий ропот среди казаков, суеверно страшившихся любого рода проявлений потусторонней силы. Григория же, с иронией относившегося ко всякого рода мистификациям, пугало нечто иное. Помимо конницы на круче находилось еще кое-что, блестевшее на фоне клонящегося к горизонту солнца. Худшие опасения начинали оправдываться. Пушки, да еще и на такой выгодной позиции! Откуда? Факт, тем не менее, оставался фактом. Похлопав Ермака по плечу, грек указал рукой на расположение орудий. Лицо атамана, и так невеселое, стало чернее тучи. Выждав еще несколько мгновений, он подал знак к отступлению. Медленно, словно нехотя, флотилия пошла вверх по течению Иртыша.

      Впереди лежало урочище Атик-мурзы. Сердитая река выплеснула на него казаков и залила, снося все на своем пути. Серое, словно лицо мертвеца, небо не сулило добра. По решению Ермака, отряд должен был остаться в городке на ночь – собраться с силами и спланировать наступление. Ночь, однако, не принесла ни отдыха, ни покоя. Казаки открыто роптали. Никто не хотел лезть смерти в пасть. Нужно было пересечь реку под обстрелом невесть откуда взявшихся Кучюмовых пушек и столкнуться на самом берегу с превосходящей в несколько раз силой противника. А еще и конница, готовая, спустившись с кручи, зайти ермаковцам с флангов. Ситуация складывалась отчаянная.

      Стемнело очень быстро. Григорий сидел у костра рядом с атаманами и думал. Неверные блики пламени то и дело выхватывали из густого мрака сосредоточенное лицо грека. Неизменный холщовый мешок лежал у него под рукой, как бы напоминая об истинной цели его путешествия. Так или иначе, путь на восток был отрезан ордой Кучюма и, не решив этот вопрос, думать о продолжении похода даже не стоило. Уютное потрескивание поленьев вводило в транс. Глазами диковинного зверя костер сверлил самую душу уставшего путешественника, цепляясь незримыми когтями, обволакивая густой пеленой сизого дыма.

      – Нет у нас выхода иного, – молвил Ермак. – Завтра идти в наступление надо. Господь защитит и сил придаст. Собирайте народ, атаманы. Буду речь держать.

      Один за другим вставали верные соратники и направлялись к своим отрядам. Поднялся и Григорий. Собираясь