Времена жизни. Рассказы. Геннадий Васильев

редко. Он сидел дома, пил пиво из горлышка и думал. «Ну, что я могу? – думал он. – На работу меня не берут. Жена – школьный учитель. Я, выходит, вообще никто. Ну, а раз никто – может, и превратиться в ничто?» Много раз его эта мысль посещала.

      Жена сказала как-то:

      – Ваня, может, тебе хотя бы в сторожа податься? Маешься ведь, вижу.

      Робко так сказала, не в укор.

      Он вздохнул:

      – Ну, может…

      В сторожа взяли. Охранял офисное здание почти напротив дома, рядом. Удобно: сутки через двое. Днем сидишь, ничего не делаешь, только в монитор иногда поглядываешь непонятно – зачем. Вход в здание днем беспрепятственный, ни пропусков, ничего, в двенадцатиэжтажке офисов – штук семьдесят, какие пропуска? На ночь здание запирается, и только какие-то ошалелые программисты и ненормальные бухгалтеры засиживаются, бывает, допоздна. Откроешь им – «Привет, до завтра!» – и снова к монитору… Да какой монитор ночью! Спать. Или в компьютер играть. Или пиво пить – никто ж не видит.

      На этом однажды и погорел. Днем увлекся компьютерной головоломкой, попивая пиво – бутылку доставал из-под стола, – вздрогнул, поднял глаза на окрик:

      – Ну, ё…, кто здесь охранник?!

      Мужик перед ним стоял. Не сказать, чтобы очень уж респектабельный – так… во что-то одет… Возраст не определишь, не то сорок, не то пятьдесят. Не меньше, но и не больше.

      Он и вставать не стал, ответил:

      – Я охранник. Слушаю вас.

      – Это я вас слушаю! – взъярился мужик. – Почему бардак? Почему не спрашиваете – кто и куда идет? Зачем вы здесь вообще?

      И каждую фразу подкреплял матом: «Ё…, б…, сука!»

      И видно было, что матерится просто для острастки, и оттого было смешно.

      Иван Васильевич непроизвольно улыбнулся:

      – Да ты не накаляйся так! Ты сам-то кто будешь?

      Мужик выпучил глаза, задохнулся:

      – Охренел? Быдло! Больше здесь не работаешь. Пшел вон.

      Он спокойно снял с себя форменную куртку с нашивкой «Охрана», вышел из закутка – и со всей страстью дал мужику по морде. Тот упал – от неожиданности, скорее, чем от силы удара, удар-то был уже не очень, силы не те, только воспоминания от занятий боксом. Иван Васильевич участливо наклонился над ним:

      – Так кто ты – может, скажешь?

      Новый собственник здания отполз на заднице, прошипел:

      – Вон пошел! Засажу!

      И пытался засадить. Но свидетелем служила только флешка с записью непонятно чего. Камера настроена была так, что ловила только входящих, а то, что происходило у будки охранника, в поле зрения не попадало. И виден был на записи только отъехавший на заднице новый собственник с кривым лицом. Криминала полиция не нашла, и его отпустили с миром. Жалованья, правда, за истекший месяц не заплатили. Он пытался дергаться – бухгалтерия разводила руками:

      – Нету вас! Мы вас впервые видим!

      Они его видели не впервые, но что он мог сделать? Хотел поставить бухгалтерию на уши, но и на это